Смертельный выстрел

В ответ на веселую болтовню сестры Хелен только тяжело вздохнула, и новый приступ боли сжал ее сердце. Даже сейчас она не могла не сравнивать своего неприглядного положения с блестящей позицией сестры. Девушка знала, что Дюпре является тут настоящим господином, а Джесси скоро станет хозяйкой, тогда как ей суждено зависеть от них. С ее гордым характером, Хелен неизбежно остро чувствовала свое унижение. И все же сердце ее томила не зависть к удаче сестры. Имей она возможность возвратить к жизни Чарльза Клэнси теперь, когда она знала, что он был верен ей, то променяла бы все блага этого мира на самую скромную хижину в Техасе и ни о чем не жалела бы при этом.

После вспышки энтузиазма, не нашедшей ответа, Джесси пошла дальше к концу сада, погруженная в сладостные грезы и планы о будущем, и шаловливо щелкая веером по цветам, мимо которых лежал их путь.

Хелен молча следовала за ней. Молчание тянулось до тех пор, пока они не достигли конца сада. Тогда младшая сестра повернулась к старшей, и девушки оказались друг напротив друга. Место, где они остановились, представляло собой очередное открытое пространство, обрамленное скамейками и статуями, щедро залитое лунным светом. В его лучах Джесси разглядела выражение беспредельного горя; решив, что это ее слова так расстроили Хелен, она хотела подобрать другие, способные рассеять печаль, но сестра жестом попросила ее помолчать.

Рядом с ними росли два дерева – они стояли друг против друга через дорожку и ветви их соприкасались. Оба служили эмблемой – одно символизировало радость, другое печаль. Это были апельсин и кипарис. Первое стояло в цвету, как всегда, на втором, кроме зелени и веток, ничего не было.

Встав между ними, Хелен протянула руки; с одного она сорвала веточку, с другого цветок. Белым цветком апельсинового дерева она украсила золотистые кудри Джесси, в свои же черные как смоль волосы вставила веточку кипариса.

– Одно для тебя, сестра, другое для меня. Я украсила нас как должно: тебя для свадебного венца, себя – для могилы!

– Одно для тебя, сестра, другое для меня

Эти слова показались Джесси пророческими и, точно стрелой, пронзили ее сердце. Вмиг утратив веселость, она погрузилась в печаль, обуявшую ее сестру и, прильнув к ней и обняв за шею, горько зарыдала у нее на плече.

Никогда прежде не испытывало сердце Джесси такого сострадания, потому как никогда не видела она Хелен в такой тоске. Стоя с эмблемой радости в одной руке и эмблемой печали в другой, ее старшая сестра казалась самим воплощением горя. С ее совершенной фигурой и правильными чертами, еще более прекрасными в своей меланхолии, девушка казалась богиней. Древний ваятель вполне мог использовать как модель для статуи Отчаяния.

Глава 48 Неудачный день

На фронтире в каждом поселении найдется профессиональный охотник. Нередко их бывает несколько, едва ли меньше, чем двое или трое. Их ремесло заключается в снабжении поселенцев дичью: олениной, этим привычным блюдом, а иногда медвежьим окороком в качестве деликатеса. А если поселение находится в прерии, в ход идут мясо антилопы и бизона. Дикая индейка, эта царица пернатых, тоже подходит для кладовой охотника. Рысь и пуму он убивает ради их шкуры, зато белку, енота, кролика и прочую «мелочь» презирает и предоставляет для отстрела любителям и «цветным».

Как правило, адепт святого Губерта, этого покровителя охотников, ведет уединенный образ жизни и держится сам по себе. Но встречаются и более общительные экземпляры, предпочитающие охотиться по двое. В таких парах один обычно является умудренным жизнью ветераном, другой – молодым человеком, как, например, в случае с Саймом Вудли и Недом Хейвудом. Неравенство в возрасте устраняет профессиональное соперничество: младший учится у старшего и относится к нему с уважением, которого заслуживают опыт и знания наставника.

Такая вот пара профессионалов имелась и в составе колонии Армстронга. Звали их Алек Хокинс и Крис Таккер. Первый был старый, опытный охотник на медведей, добывший уже целую сотню. Второй, хотя и меткий стрелок, в делах охоты был пока подмастерьем по сравнению с учителем.

Со времени приезда своего на Сан-Сабу они в изобилии снабжали колонистов разной добычей, по преимуществу, мясом чернохвостых оленей, которых в долине водилось множество. В индейках тут тоже недостатка не ощущалось – этим благородным птицам нравится теплый климат Техаса, где произрастает много дающих ягоды кустов и деревьев.

Но водилась здесь и более почетная дичь, шанс поохотиться на которую манил к себе Хокинса и его молодого спутника. Именно ради этой добычи какой-нибудь английский Немврод[37] пересекает три тысячи миль Атлантического океана и преодолевает еще почти такое же расстояние по суше. Речь о бизоне. Хокинс и Таккер уже обшарили берег на расстоянии десяти миль от зданий миссии вверх и вниз по реке, однако не только не встретили ни одного из этих исполинских четвероногих, но не обнаружили даже их следа.