Смерти нет

– За мной держись, не отставай. Вдруг потеряешься, сразу кричи.

Сергей кивнул. Хоть и удивился. Ехали неспешно, то рысью, то шагом, и лес был старый, редкий. В таком и в темноте потеряться – слепым надо быть.

Сергей не чувствовал угрозы. Скорее наоборот. Нравился ему этот лес. Было в нём что-то… располагающее. Может, так на него подействовала звериная беспечность, говорившая о том, что людей здесь давненько не видывали? Зверь ведь он зверь и есть. Без повода на человека не нападёт, а если и нападёт, то всё равно зверь не враг, а добыча. Опасаться же по-настоящему следует лишь человека. Да и то не всякого, а только вооружённого и обученного убивать. Людей. Такого, как они сами. Правда, в этой жизни Сергей ещё никого убить не успел. Кровь пускал, да, но смертей на его счёту пока не было. Но это – в этой. А вот в прошлой…

Рёрех оглядывался время от времени. Похоже, желал убедиться, что Сергей не потерялся.

С чего бы ему беспокоиться? До темноты ещё далеко, дистанция между ними – метра три.

Даже если Сергей в седле уснет, что маловероятно, всё равно не потеряется. Пепел как шёл, так и дальше будет идти за Рёреховым жеребцом. Чай, не старая деревенская кобыла, которая при первой возможности домой разворачивается, а конь боевой. Походный порядок знает.

* * *

Присутствие человека Сергей обнаружил прямо над тропинкой. Косвенное присутствие, так сказать. Потемневшую от времени черепушку, надетую на сук. Да так ловко надетую, что даже показалось, когда проезжал мимо, будто, поворачиваясь, следит она за ним пустыми глазницами.

Аж передёрнуло.

А Рёрех черепушке вроде бы даже обрадовался: засвистел, защёлкал соловьем, пустил коня рысью…

И вскоре увидели они полянку. А на полянке… Огород. Самый обычный. С молоденькими всходами репы и капусты.

И что характерно: нетронутые всходы, хотя вокруг огорода, вопреки названию, даже захудалой оградки не было. И это – в глухом лесу.

А вот подворье позади делянки Сергей увидел, только когда они оказались, считай, у самых ворот. Ещё одна загадка! Как так вышло?

В прошлой жизни Сергей наблюдал, как всякие специалисты по потустороннему отводят глаза нежелательным наблюдателям. От себя, родимых.

Но отвести глаза от целого двора…

С таким сталкиваться не доводилось.

Столбы ворот, почерневшие от времени… Нет, скорее, вычерненные специально, чтобы выделялась светлая резьба.

Резьба эта Сергею почему-то не понравилась. Поглядел – и будто муть какая-то. Мир дрожит и расплывается.

Мотнул головой, и морок пропал.

А ворота, оказывается, приоткрыты. Ровно настолько, чтоб всаднику проехать.

Двор оказался невелик. Ничего необычного вроде. Сараюшки какие-то, изба типичного вида. Небольшая летняя печь во дворе.

Картинка снова поплыла. Словно туманом подёрнулась. Голова закружилась… Тут конь шарахнулся и всхрапнул, и Сергей очнулся, удержавшись в седле.

И увидел, кого испугался Пепел.

Волк. Вернее, волчица. С набухшими сосками. Стоит, смотрит, опустив голову к земле. Ну, теперь понятно, почему зайчики здешний огород не разоряют. С таким-то сторожем!

Рёрех спешился, накинул поводья на столб рядом с колодцем. Сергей сделал то же самое. Пепел тут же наклонился к колоде, на дне которой темнела вода.

Дверь в дом открыта. Вроде как приглашение. Однако заходить внутрь Рёрех не торопился. Сергей встал рядом. Похоже, придётся подождать.

Подождать пришлось. Минимум полчаса.

Наконец в проёме появился хозяин. Босой, в простых штанах, выцветших, застиранных. Серая, тоже видавшая виды рубаха до колен перехвачена неожиданно богатым широким поясом, на котором – подвешенная на крючках всякая всячина и большой нож в шитом бисером чехле, с наборной, бронза с серебром, рукоятью. М-да. Рубаха, как у холопа, а браслетики на руках – серебряные и увесистые. И на шее – серебряная гривна. А вместе с гривной на морщинистой коричневой шее – с полдюжины разномастных оберегов. Причём совершенно незнакомого вида и непонятного для Сергея значения. А ведь он в своей прошлой жизни перевидал немало подобных «украшений».

– Добра тебе, мудрый Избор, – торжественно произнёс княжич и не то чтобы поклонился, но кивнул, обозначив уважение как минимум равному.

– Добра, – подвякнул и Сергей, поклонившись чуток пониже княжича.

– И тебе той же мерой, – отозвался хозяин.

Ростом он был невысок, сложением и возрастом… О таких говорят: крепкий старик.

Но взгляд, которым он будто ощупал Сергея, был отнюдь не старческим: хищным и цепким.

– Ученика мне привёл, Рёрех? Я возьму. Годный.

– Что?

Сергей впервые увидел, как Рёрех, сын Стемида, растерялся.

– Не угадал, – с видимым огорчением произнёс хозяин. – Опять мимо рта каравай.

– Он тоже, да? – опомнившийся Рёрех поглядел на Сергея.

– Ты – сильней, но и он сгодится. Отмечен. Да не стой столбом. Заходите уж, раз пришли. Вода – в колодце. Еда – у вас в мешках. Мою вам нельзя, разве что… – Избор глянул с прищуром: – Ты, мал с глазами старца, хочешь дальше – со мной?

– Не хочу, – мотнул головой Сергей. – Я – вой, а не жрец.