Смерти подобна

Ни полицейские, ни Есик, ни Вася не видят, как испарина покрывает мой лоб, а грудь простреливает боль в ту секунду, когда Жнец открывает глаза. Он невидим для остальных: в длинной темной мантии с широкими рукавами, под которыми прячется костяная рука. По краям у самой земли струится темный дым, а пальцы сжимают темное древко остро наточенной косы.

Всего лишь на мгновение наши взгляды встречаются. В пустых глазницах сияет зеленый огонек. Жнецы — это воины самой Смерти. Одним ударом о землю кончиком древка косы они способны замедлить течение времени на несколько минут, что и происходит.

Я вижу изгибающиеся полупрозрачные волны, точно в замедленной съемке на ленте. Иванушка сжимает пудовые кулаки, а рядом Виталик, чья пуля, выпущенная из пистолета, медленно-медленно несется в сторону Федота.

Один удар, другой, третий.

— Пятнадцать минут на земле — пятнадцать минут твоей жизни, Кристина, — хрипло отзывается Жнец, прижимая костяную ладонь к тому месту, где в его груди бьется мое сердце. — Время пошло.

И я срываюсь с места, спеша скорее найти владельца чертовых колокольчиков, что управляет зомби.

Надо поменьше курить и почаще заниматься спортом, ибо легкие будто кипятком облили. А затем кинули в огонь. Дышать тяжело, перед глазами цветные круги пляшут — это я только пробежала метров пятьдесят от силы. От серого трехэтажного здания по пустынной дороге в сторону развилки, отдаляясь все дальше от места боя. Впереди отделение банка, которое закрыто до утра, сбоку — частный сектор. Где искать? 

В ушах шумит от ветра, колет в груди и внутри все сжимается. Дурацкий звон колокольчиков — точно приманка для неразборчивого зверька. Останавливаюсь у одного из домов и наклоняюсь, упираясь руками в колени, тяжело дыша. Вокруг тихо, привычная атмосфера спокойствия царит в маленьком провинциальном городе, далеком от интриг и тайн царского двора. Над моей головой плакат с изображением государя в парадном мундире. Николай Романов Третий улыбается, а под ним большими буквами лозунг: «Конституционная монархия — путь в вечность. С нами Бог, с нами сила, с нами царь».

С попытки революции прошло чуть больше ста лет, и царская семья стала умнее. Дали людям визуальные права и свободу, однако в сущности изменилось крайне мало.

Царь есть, а в очереди на трон его единственный взбалмошный сын — цесаревич Алексей. И путь наш будет уже не в вечность, а в забвение.

— Эй! — кричу, складывая ладони рупором. Пусть мой невидимый враг знает, что я тут.

Звон прекратился, и я судорожно всматриваюсь в темноту, пытаясь разглядеть хоть что-то. Здесь не действует магия Жнеца, поэтому он забрал так мало моего времени. В окнах домов мелькают фигуры: кто-то готовит ужин, собирается сесть за просмотр главного канала страны, где уже наверняка идут новости и сериалы. Никому нет дела до творящихся на улице преступлений, большинство попросту задвинет шторы или накинет полог тишины. Поэтому я отворачиваюсь, осторожно сходя с дороги. Хруст мелких камешков под ногами и все ближе развилка, где уже видны очертания здания Сбербанка.

— Ау! — вновь выдаю, но ничего. Неужели я ошиблась? Черт, время идет, и у меня по подсчетам осталось не больше одиннадцати минут на все. — Эй, если ты тут, то выходи! Не собираюсь за тобой по всему городу бегать! — рявкаю что есть мочи и недовольно оглядываюсь, шагая увереннее.

Вот будет прикол, если все это результат неправильной работы печати? И вообще весь этот звон мне померещился. Блин, пятнадцать минут своей жизни потратила впустую!

Разворачиваюсь, чтобы двинуться обратно, коснувшись печати на груди и мысленно настраиваясь на разговор. Уже формирую в голове мысль, когда слышу вначале звон, а за ним противный скрип и лязг металла. Будто позади меня груда железа движется по дороге. Запоздавший автобус? Или…

— Вот же паразит… — выдыхаю на автомате, оборачиваясь на громкий звук.

Впереди стоит конструкция из металлической монолитной плиты: на лицевой стороне отсвечивают алым мрачным светом символы. Среди них я вижу и печать призыва, и подчинения, и связывания человеческих душ. Магическая цепь крепко связала две души, привязанные к ней: Федот и Семен. Они измучены, пытаются вырваться, но звенья лишь сильнее стягивают их и высасывают остатки сил, уничтожая сами души.

Вот почему они не слушались, хотя моя печать работала. И поэтому они просили о помощи. Будучи простыми зомби, они просто существовали в этом мире с остаточными воспоминаниями. Теперь это Призванные — изувеченные духи, выдранные из безмятежных объятий Смерти и находящиеся под воздействием самой мерзкой, кровавой и беспощадной магии.

Магии Хаоса.

— Нет! — я бегу к ним, слыша мерзкий лязг медленно передвигающейся конструкции. Из головы вылетают все мысли, заученные правила и вбитые аксиомы.

Не пытайся разорвать магическую цепь.

Не касайся чужой магии. Особенно той, что порождена самим Хаосом.