Смерти подобна

— Забудь о том, что видела, Крис, — тихо выдохнул мне Вася, а я словно слышала отголоски его голоса. Как будто кто-то накладывал озвучку поверх звуковой дорожки, создавая эффект эхо. Странное ощущение, оно дарило покой и невольно из головы стирались всякие посторонние мысли. Уши закладывало, были лишь чужие слова, говорящие о том, что я должна делать.

Звуковики слабее менталистов, но тоже неплохо умели промывать мозги, особенно используя запрещенную магию.

— Еще раз так сделаешь — прокляну, — процедила я, отталкивая его и отступая на шаг, сбрасывая с себя оковы чужого влияния. — И теперь мне вдвойне интересно, кто научил тебя таким трюкам. Уж явно не в академии, там такое под строгим запретом.

— Где учили, уже не научат больше никого, — Вася резко отвернулся, став внезапно холодным и отстраненным. — Пошли, надо бы демона посадить под замок, пока не проснулся и не вздумал бежать ко мне с требованием исполнить супружеский долг!

Пусть бы бежал, чтоб тебе по жизни с демонами жить, Шумский!

Маньяк Иван Иваныч сидел на корточках прямо возле могилы Игната Полтовича — давно ушедшего за грань духа жандарма царской полиции. Удивительный был человек, говорят, он до последнего служил своей стране и всегда верил в царскую семью, считая, что только Романовы приведут Российскую Империю к величию.

Еще мой наставник говорил, что его могила была точно заколдованной: в любое время года на ней цвели подснежники. Никто так и не смог понять — почему, откуда и как это происходило. Ночью жители кладбища кочевали к могиле старого казака, собирая букеты, а утром цветы вновь неведомым образом расцветали.

С языка цветов подснежники означали «надежду». Возможно, сила его веры была так велика, что нарушила все известные законы природы и магии в мире.

— Ой, Кристина Станиславовна! — обрадовался мне точно родной Иван Иваныч, уронив охапку желтых цветочков на землю и подскакивая, утирая влажный лоб рукавом. — Вы по делу, да? Меня тут Григорий Дмитриевич просил цветов ему нарвать.

— Гришеньке надоели ландыши? — хмыкнула я, внимательным взором осматривая замершего мужичка и повернулась к застывшему Васе. — Знакомься, Шумский. Это маньяк — Иван Висельников. На его счету с десяток жертв…

— Это все в прошлом, — кается преступник и падает на колени, ударяясь лбом о землю. — Пощади, диакон! Бога нашего полюбил, уверовал, ко суду Божьему готов.

В уши заливает так, что можно поверить. Вот только я наивной не была никогда. Такие люди не меняются, а уж с Ивана станется нарушить любые заветы, стоит только ослабить его поводок. Ему сейчас было необходимо выжить и спрятаться. Поэтому, когда Шумский с умным видом покивал, я в начале напряглась, а затем облегченно выдохнула, стоило услышать его слова:

— Конечно, церковь в лице меня принимает твои покаяния, если они от чистого сердца идут…

— От чистого! Богом клянусь нашим Всевышним! — перебил его Висельников, вновь ударяясь лбом о землю.

— Однако, — ехидно добавил Вася, наклоняясь и проговаривая:

— Чтобы совсем очиститься — надо сдаться правоохранительным органам!

Ох уж это лицо, которое вытянулись при упоминании полиции. Иван Иваныч побледнел, заблеял, точно раненный козел, и завыл, подползая на коленках к Васе и пачкая свои брюки о траву. Схватил его руки, принимаясь целовать их, выдыхая подобострастно:

— Прошу, не губите душу мою. Что угодно сделаю…

Вот и все, даже ничего доказывать не пришлось. Я уже было открыла рот, дабы прервать эти стенания, когда рядом раздался шум и справа от нас на дорожке появилась чья-то темная фигура.

Глава 14

Отец Сергей — или Сергий, как называли его ныне в нашем городе, — был когда-то учителем истории рун в нашей магической школе. Худой, высокого роста, с аккуратно стриженой бородкой, добрыми глазами и вечной улыбкой на лице — наш самый любимый учитель. Только он никогда не кричал на меня, не ставил показательно перед всем классом, пока магические светлячки составляли слово «Дура» над моей головой. Не кричал, не ругался, не звонил бабушке и всегда говорил:

— Мы все талантливы. Просто по-разному.

Я даже плакала, хоть никому в этом не призналась, когда он внезапно покинул школу и ушел в нашу церковь. Несмотря на то, что был магом с довольно посредственным телекинетическим даром, ему сразу доверили встречи с прихожанами. Сергей Владиславович умел утешать, убеждать и разговаривать о болезненных вещах. Лишь о себе молчал, и долгое время я не знала, что послужило причиной его ухода.

— Кристина? Василий? — темные густые брови приподнялись, едва мужчина поравнялся с нами.

Привычная темная мантия и никакого золотого креста толщиной в палец, как у Пантелея Пантелеича. Он чуть тронул длинными пальцами подбородок. Вновь пряча руки в широких рукавах, и наклонил голову, улыбнувшись.

— Уж не блудом ли заняты? — шутливо произнес, отчего мои губы невольно дрогнули. Вася рядом рассмеялся, и под шумок Иван Иваныч принялся отступать, понимая, что о нем забыли.

— Вообще мы… — начала было я, и Василий быстро добавил:

— На свидании были!