Смерти подобные сны

Закончив работу, Илона под ледяным мартовским дождем отправилась домой, но ее мысли все так же вертелись вокруг неприятной и опасной новости. Толян со вчерашнего дня отсутствовал, сказал, что едет в командировку и вернется дня через два-три, но может и задержаться еще на денек. В далеком теперь прошлом у Илоны не возникало дурных мыслей по этому поводу, она к этому привыкла, думала, что поездки Нерадова и в самом деле связаны с какими-то делами. Но теперь-то она если и не знала наверняка, то во всяком случае догадывалась, что представляли собой его "командировки". И если он снова уехал, значит, принялся за старое. Да нет же, хуже, чем за старое! Он ведь говорил, что тогда, в прошлом, выполнял поручения каких-то неведомых Илоне людей, но потом отказался "работать" с ними, - а это значило, что теперь он начал действовать на собственный страх и риск. Но это значило также, что никто его не подстрахует, ничья машина не будет ожидать его, чтобы умчать с места событий... впрочем, грабителей ведь было двое. Где-то нашел Толян себе подельника, но насколько тот надежен? Что, если он продаст Нерадова ни за грош? Впрочем, и наплевать, пускай бы Толяна посадили, пускай бы он помучился, как мучилась она сама... раз уж он пошел искать приключений на собственную задницу, даже не сказав об этом жене. А уж она все равно больше не пойдет с ним "на дело", ни за что, ни за какие деньги. Она слишком напугана последним их "походом", совсем недавним, январским...

Илона, вздрогнув от вновь охватившего ее страха, стала вспоминать прошедшую зиму. Сначала они с Толяном много дней подряд только тем и занимались, что праздновали ее возвращение. Илона хотела тогда лишь одного: забыть два страшных года. Конечно, ей это не удалось. Во всяком случае, не сразу. Ей каждую ночь снились кошмары, она как вживе ощущала отвратительные запахи, преследовавшие ее все эти два года, она так и не смогла привыкнуть к ним... и уродливые лица баб, и жестокие глаза людей в формах... в ее кошмарах мужчины не отличались от женщин, все они были на одно лицо, обладали одинаковыми фигурами, похожими на параллелепипеды, у них были тонкие ноги и руки-плети, и этими плетьми они хлестали Илону... она кричала, задыхаясь от ужаса, и просыпалась с головы до ног мокрой от пота. Там, в тех странных краях, она узнала, что у нее больные почки, что именно из-за этого у нее постоянно ноет спина... но ее все равно заставляли работать наравне с другими.

Толян успокаивал ее, гладил по голове, обнимал, наливал стопочку водки - и Илона снова засыпала. А потом настал день, когда Нерадов сказал, что денег у них больше нет и нужно что-то придумать. И, конечно же, придумалось ему все то же, что и раньше. Поздно вечером они вдвоем отправились "на прогулку".

Из четырех шуб, имевшихся у Илоны прежде, осталась к моменту ее возвращения всего одна, самая дешевая, лисья, - Толян небрежно сообщил, что три остальные он был вынужден продать из-за денежных проблем, но Илона подумала, что он, наверное, просто подарил их бабам, с которыми развлекался в ее отсутствие... ей было очень жаль пропавших мехов, в особенности соболей, и это тоже было включено в счет, вместе с исчезнувшими флаконами французских духов и драгоценностями. Илона решила, что Нерадову рано или поздно придется за все заплатить. Но пока об обновках мечтать не приходилось, и Илона всю зиму ходила в старой лисьей шубейке с потершимися обшлагами.

Было уже темным-темно, когда во дворе какого-то дома на Итальянской они остановили припозднившегося мужика. То есть остановила его, конечно, Илона. Она шагнула навстречу мужику и, как обычно, попросила прикурить. Пока недурно одетый мужик с "дипломатом" шарил по карманам, из темноты змеей выскользнул Толян... и Илона, поспешно скрывшись за углом дома, подумала, что все повторяется, что разница лишь в том, что тогда, в первый раз, был май, цвела сирень, царила белая ночь, а теперь вокруг тьма и холод, и откуда-то воняет помойкой, и Толян уже не кажется ей романтическим благородным разбойником... но мужик, к горлу которого Нерадов приставил нож, точно так же послушно вытащил все из карманов и положил на грязный асфальт. Вот только результат оказался совсем другим и весьма плачевным. В этот раз они с Толяном добыли всего-навсего восемь тысяч рублей. Их и на неделю не хватило.

Потом они снова отправились "на подвиги", потом снова... Теперь уже Толяну не нужно было подсыпать Илоне в вино хитрый химический состав, растворяющий реальность, Илона привыкла к ночным забавам, они вполне заменили ей наркотик, щекотали ей нервы, горячили кровь, заставляли острее ощущать жизнь. Ту самую жизнь, которая невозможна без денег. Без настоящих денег. Гроши не в счет.