Смерти вопреки

Пересказав это, жена подполковника выдержала паузу и с ужасом сообщила, что после этого в трубке послышались короткие гудки.

"Наверное, у ее тети и в самом деле было мало времени, – спокойно дожевывая бутерброд с колбасой, сказал тогда подполковник и добавил:

– Чушь все это собачья, не могут покойники с того света звонить".

Он сказал и пожалел о своих словах. Уж лучше бы его жена считала, что он верит в эту историю от начала и до конца. Уж лучше бы он поинтересовался, а что же случилось с племянницей, от чего ее предостерегала покойная тетушка. Жена назвала подполковника бесчувственной скотиной, тупицей, солдафоном и наотрез отказалась приготовить ему что-нибудь съестное, чтобы взять с собой на службу. Не помогло даже то, что Александрыч, уже поднявшись из-за стола, поинтересовался, а что же все-таки случилось с племянницей и не звонила ли тетушка вновь.

Жена уехала с сыном на дачу. Концовка истории осталась неизвестной подполковнику. И вот теперь самый обыкновенный телефонный звонок вывел его из равновесия. Напрасно Александрыч уверял себя, что это звонил кто-то из автомата. Голос теперь казался ему знакомым, и он жалел, что не расспросил как следует жену. Этот звонок в конце рабочего дня показался ему расплатой за насмешку над верой.

Единственное, что грело душу – это прикосновение пальцев к прохладному бутылочному стеклу.

Александрычу казалось, будто он уже ощущает во рту вкус первой рюмки водки, самой желанной, от которой никогда не бывает плохо, – во всем виноваты следующие, это они иногда оказываются лишними. Можно было выпить и дома – все равно один, но компании там не предвиделось. А тут Валик спешил к своему шефу с обещанной закуской.

Дверь отворилась без стука – так уж было заведено. Лейтенант в служебное время стучался обязательно, а после – какие могут быть церемонии!

– Я тут кое-что принес, – объявил лейтенант, раскладывая на листах бумаги снедь. Копченую курицу с одной стороны подперли два помидора, с другой – два огурца. Кривовато нарезанные ломти черного хлеба легли рядом с туго обвязанным ниткой пучком лука. В довершение всего Валик насыпал из газетного кулечка на бумагу горку крупно смолотой соли.

Несколько секунд мужчины созерцали натюрморт, словно жалея о том, что придется нарушить его целостность и завершенность. Наконец Александрыч, как старший по званию, выставил две высоких рюмки по сто граммов и свинтил пробку с бутылки. В кабинете остро запахло спиртом. Лейтенант снял с головы фуражку, протер вспотевшее лицо листом писчей бумаги и, скомкав лист, бросил его в корзину.

– Будем, – произнес подполковник, берясь за тонкую ножку рюмки.

– Чтоб не в последний раз, – добавил лейтенант.

Выпив, Валик сразу распаковал пачку американских сигарет и, вытянув ноги, закурил. Ему показалось, будто вся выпитая им жидкость тут же превратилась в пот, заструившийся по его спине, а в теле остались только кайф и легкое ощущение жажды – Воды налей, – проговорил подполковник, жуя белое куриное мясо, – минералки.

Пластиковая бутылка могла утолить жажду одним своим видом – полная, запотевшая, она с самого утра стояла в холодильнике, вбирая в себя прохладу.

– Белое белым запиваем, – делая большие глотки, промычал Александрыч.

– Не люблю цветную.

– Воду или водку? – спросил Александрыч.

– Ни ту, ни другую.

– Белая – она лучше…

Разговор начинался такой же, как и всегда. Каждый заранее знал реплику собеседника, но без разминки к делу не перейдешь.

– По второй, – сказал подполковник. Он знал, что самое большое удовольствие уже получено – вторую невозможно сравнить с первой, у нее уже появится резкий химический вкус, исчезнет мягкость. Если бы подполковника кто-нибудь спросил, зачем он пьет вторую, когда после нее будет хуже, он не ответил бы. Таков был ритуал.

– Александрыч, а вы Механика из «Юпитера» знаете? – спросил Валик.

– Это того, что всей нашей милиции машины ремонтирует? – подполковник одним глотком покончил с содержимым рюмки.

– Он самый. Не поверите, я сегодня к нему в гараж заехал развал подрегулировать, а он попросил меня его в ГАИ подбросить.

– Случилось что? – Александрыч не удержался и сразу же налил по третьей.

– У одного его приятеля машину на штраф-площадку забрали – «мерседес» старый.

– Не откупился? Почему? – удивленно вскинул брови Александрыч.

– Он пьяный был и без прав вот уже второй год ездит. Правда, не скандалил, когда машину забирали.

– Странно, – растерялся подполковник, взял пару перьев лука и принялся разрезать ногтем стенку пера, превращая трубочку в ленточку.

– А что это вы, Александрыч, делаете? – заметил и удивился Валик.

– И тебе советую, – подполковник продолжал свое странное занятие.

Лейтенант тоже взял в руки луковое перо и принялся взрезать его вдоль, правда, делая это не ногтем, а перочинным ножиком.

– Вот, – Валик разрезал перо по всей длине.

– Видишь?

– Нет.

– Разверни.

Лейтенант расправил на столе остро пахнущую похрустывавшую ленточку, но так ничего и не понял.

– Александрии, фигня какая-то получается.

– И у меня ничего, – вздохнул подполковник, – а вот прошлый раз…

Валик был заинтригован:

– Что?