Смертная чаша весов

Однако не исключено, что его смерти могли желать другие – из-за политических причин. Для этого, очевидно, мог быть избран Клаус фон Зейдлиц: он явно был заинтересован в объединении по личным и финансовым мотивам, а возвращение Фридриха могло бы нанести им ущерб, хотя, повторяю, никто не считает, что Фридрих был способен вернуться без Гизелы, а герцогиня ни за что не разрешила бы ей приехать, даже во имя независимости страны. Хотелось бы знать, почему герцогиня питает к Гизеле такую испепеляющую ненависть, даже спустя десять лет… Мне все говорят, что это не в ее характере – позволять личным чувствам мешать исполнению долга, тем более патриотического.

Собираюсь теперь отправиться в Фельцбург – может быть, узнаю что-нибудь там. Вопрос заключается в том, действительно ли существовал заговор с целью вернуть Фридриха в страну или нет. Я, естественно, дам вам знать обо всем, что раскопаю, независимо от того, на пользу это Зоре или нет. Сейчас я опасаюсь, что это может быть совсем не в ее интересах.

Полученные о ней сведения не всегда ее красят. И если б вы смогли убедить ее взять назад обвинение, это, возможно, стало бы самой большой вашей услугой ей, как официального консультанта. Если Фридрих был убит, то не исключено, что это мог совершить кто-то из значительного количества лиц, но Гизела к их числу не относится.

^{Желаю удачи, Монк}

Оливер выругался и швырнул письмо на стол. Может, это было глупо, но он надеялся, что детектив обнаружит нечто неизвестное о Гизеле – например, наличие любовника, более молодого, чем был Фридрих; что-нибудь вроде страстного помешательства, которое заставило ее жаждать освобождения от брачных уз… А может, свидетельство того, что Фридрих все узнал, пригрозил публичным скандалом и разводом…

Но Монк был прав. Это было почти, несомненно, политическое преступление, если вообще можно было говорить о нем в данном случае, а обвинение Зоры было продиктовано скорее ревностью, чем какими-нибудь фактическими данными. И единственно честный юридический совет, который мог ей дать адвокат, заключался в том, чтобы снять обвинение и как можно безоговорочнее извиниться.

Возможно, если она мотивирует свое поведение горем, переживаемым из-за смерти Фридриха, и глубоким разочарованием в связи с тем, что он навсегда выбыл из стана борцов за независимость страны, это вызовет к ней некоторое сочувствие. Издержки и материальный ущерб можно свести к умеренным. Но даже и в этом случае фон Рюстов почти наверняка поплатится своим добрым именем и разорится.

* * *

– Извиниться? – спросила она, не веря своим ушам, когда Рэтбоуна ввели в ее гостиную с экзотической шалью и красным кожаным диваном. – Я не хочу и не стану извиняться!

Погода была уже гораздо холоднее, чем когда юрист приходил сюда в первый раз, и за каминной решеткой пылал яркий огонь, вздымая языки и отбрасывая дрожащие красные тени на покрывающие пол медвежьи шкуры. Все это придавало гостиной какой-то первобытный вид, при этом, однако, странно согревающий душу.

– У вас нет никакого другого разумного выбора! – горячо сказал Оливер. – Мы не нашли никаких доказательств справедливости вашего обвинения. У нас на руках только предположения, которые, возможно, и справедливы, но мы не можем представить их в суд, а если б даже и смогли, то суд не примет их во внимание.

– Тогда я должна сделать неразумный выбор, – высокомерно отозвалась его клиентка. – И наверное, ваш совет дает вам возможность, соблюдая приличия, оставить мое дело?

Взгляд ее был горд и холоден, в нем сверкал вызов и ясно угадывалось острое разочарование.

Рэтбоун рассердился, хотя, честно говоря, он был несколько уязвлен.

– Если вы так полагаете, мадам, то вы не правы, – отрезал он. – Это моя обязанность – давать вам советы, касающиеся фактического состояния дела. И высказывать мнение относительно того, что эти факты могут означать. А затем вы дадите мне указания, как действовать дальше, при условии, что они ни в коем случае не идут вразрез с законом.

– Ох, как это ужасно по-английски!.. – Лицо графини выразило одновременно насмешку и презрение. – И до чего же вы невозможно самодовольны и уверены в своей безопасности и праве жить во всяческом удобстве и комфорте! Вы существуете в самом сердце империи, которая простирается по всему миру… – Она была уже сильно сердита. – Назовите мне любой континент, и окажется, что ваши красномундирники уже воюют там, доставленные туда вашим британским флотом, чтобы подчинить туземцев и преподать им христианские заповеди, желают они этого или нет, и научить туземных царьков вести себя по-английски, – добавила Зора.

Она говорила правду. Адвокат неожиданно удивился этому и почувствовал искусственность своего поведения и напыщенность манер.

От волнения голос у графини стал грудным и даже хриплым. Она стояла, повернувшись спиной к огню, и красные отблески пламени алели у нее на скулах и на шее.