Смертная чаша весов

Все мысли, весь разговор касались лишь политики — проблемы объединения или независимости, общественных и экономических реформ, новых свобод и того, как их завоевать. Но главной темой, которая царила во всех этих толках, был леденящий страх перед возможностью войны. Монк не раз слышал имя Гизелы, а о Фридрихе упоминалось лишь в том смысле, что теперь у партии сторонников независимости нет лидера. Много было и рассуждений о том, захочет ли Вальдо в интересах популярности занять его место. А о Зоре упоминали как об эксцентричной женщине, однако при этом патриотке. Если кто и говорил о предъявленном ею обвинении, то детектив этого не слышал.

Ближе к концу званого вечера Эуген нашел Уильяма и представил его кронпринцу Вальдо. Монк ожидал, что увидит более слабое олицетворение старшего брата, который, по недосмотру истории, унаследовал корону. Но перед ним стоял человек среднего роста, довольно плотный и почти красивый, правда, с несколько тяжеловатыми чертами лица. Держался он безупречно, а линия его рта говорила о том, что этот мужчина понимает юмор.

— Здравствуйте, мистер Монк, — сказал он на превосходном английском.

— Здравствуйте, сэр, — почтительно ответил сыщик, не опуская, однако, взгляда.

— Полковник Эуген сказал, что вы прибыли из Лондона.

— Да, сэр, но через Венецию.

В темных глазах Вальдо сверкнула искра любопытства.

— В самом деле? Это просто совпадение или вы распутываете какую-то нить в наших несчастных обстоятельствах?

Уильям вздрогнул от удивления. Он не ожидал такой проницательности или прямоты и решил, что лучше всего быть откровенным. Помня о Рэтбоуне, детектив понимал, что ему нельзя терять время.

Вальдо улыбнулся.

— Вы демонстрируете то, что называется английским пониманием без слов.

— Да, сэр, — признался Монк.

— А какого свойства ваш подспудный интерес к этому делу?

— Юридический. Я хочу помочь английскому правосудию действовать по справедливости… — Детектив быстро прикинул в уме, какой ответ будет наименее неприятен его знатному собеседнику. В конце концов, с возвращением Фридриха Вальдо многое пришлось бы потерять — и не только главенствующее положение в стране, но также и уверенность в том, как лучше устроить будущее страны. Фридрих стоял за независимость, но его брат считал, что лучше всего — объединенная Германия. Да, он может потерять при этом трон, но его, очевидно, больше интересовала безопасность и благосостояние его народа.

Уильям пристально посмотрел на принца, пытаясь составить о нем определенное мнение.

Вальдо выжидал. Теперь он, Монк, должен был что-то сказать в ответ. Вокруг раздавались взрывы смеха, звучала музыка, слышалось жужжание голосов и звон бокалов… Свет преломлялся тысячами искр в сверкающих драгоценностях.

Но если Вальдо действительно думает, что безопасность граждан и мир в стране зависят от объединения, то у него было больше мотивов убить Фридриха, чем у кого-нибудь еще.

— …в деле о клевете, — закончил сыщик фразу.

Глаза принца расширились от удивления. Не такого ответа он ожидал.

— Понимаю, — медленно ответил он. — А в Англии к этим делам относятся очень серьезно?

— Когда дело касается королевской семьи другой страны, — да, сэр. Именно так.

Странное выражение мелькнуло на лице Вальдо — Монк не мог его понять. Оно было очень сложным. В нескольких шагах от них военный в парадной форме поклонился даме в розовом.

— Мой брат сложил с себя бремя наших семейных обязанностей свыше двенадцати лет назад, а вместе с ними — и свои привилегии, — холодно заметил принц. — Он решил, что не хочет больше принадлежать к нашему кругу. Как никогда не принадлежала к нему и Гизела Беренц.

Детектив набрал воздуха в легкие. Терять ему было почти нечего.

— Если он был убит, сэр, тогда возникает вопрос: кто это сделал? Учитывая теперешнюю политическую ситуацию в стране, подозрение может коснуться многих, включая и тех, кто думал иначе, нежели принц Фридрих.

— Вы имеете в виду меня? — ответил Вальдо, не моргнув глазом и немного подняв брови.

Уильям опять вздрогнул.

— Говоря точнее, сэр, любого, кто придерживается ваших взглядов на будущее страны, — быстро поправился он. — Конечно, он был убит не обязательно с вашего ведома или по вашему указанию. Но доказать это было бы затруднительно.

— Чрезвычайно, — заметил принц, не отводя от Монка упорного и жесткого взгляда, словно он уже слышал обвинение и призывал на помощь все внутренние резервы, чтобы противостоять ему. — Даже доказательства в обратном убедят лишь тех, кто хочет быть убежденным. И прежде чем эти доказательства достигнут ушей обыкновенного человека, им предстоит длинный путь.

— Но, к сожалению, мы не можем избежать судебного процесса, — переменил тему сыщик. — Мы пытались. Мы сделали все возможное, чтобы убедить графиню фон Рюстов отозвать обвинение и извиниться, но нам до сих пор этого не удалось.

Он не был уверен, что все было в точности так, но предполагал это. Во всяком случае, на это у Рэтбоуна хватило бы здравого смысла, а также инстинкта самосохранения.

Впервые за все время разговора по лицу Вальдо скользнула усмешка.