Смертник в серой шинели. Тетралогия

После того как все разошлись, я еще какое-то время сижу в зале один. На душе было как-то пусто. Мысленно еще и еще раз проигрываю состоявшийся разговор. Все ли я сделал правильно? Может быть, не стоило так уж сильно перегибать палку? Всем своим поведением я показывал горцам, что считаю их людьми второго сорта. Но ведь в действительности это не так. Есть и среди них нормальные и уважаемые люди. Но вся беда в том, что у власти стоят почему-то сплошные негодяи! А голос нормального человека не слышен и никому не интересен. Ладно, что принято, то принято. Назад ничего уже не вернуть.

Спускаюсь по ступеням во двор. Уже смеркается, и со стен тянет прохладным ветерком. Вижу, как навстречу мне поднимается один из солдат барона.

— Добрый вечер, милорд.

— Добрый вечер! — К сожалению, я не помню его имени, хотя лицо его мне знакомо: мы неоднократно сталкивались в замке.

— Я хотел сказать вам спасибо, милорд.

— За что?

Вместо ответа он поднимает руку. В ней зажат пучок разноцветных лент.

— Вот за это, милорд. Надеюсь, там, куда вы его отправили, ему будет хотя бы вполовину хуже, чем там, куда он отправил мою дочь.

Поднявшись в башню, долго лежу у себя в комнате на кровати. В голове крутятся мысли, звучат чьи-то слова. Все это воспринимаю как-то отстраненно. Хочется прилечь и отдохнуть. Выспаться наконец. Хронический недосып уже давно стал обыденным явлением.

Тонкая теплая ручка гладит меня по голове. Не оборачиваясь, ловлю Мирну и притягиваю к себе. Утыкаюсь головой ей в бедро.

— Я так по тебе скучал…

— Ты все время занят, где-то бегаешь. Я понимаю, у лорда множество забот. Но последнее время мы видим тебя только спящим.

— Мы?

— Он тоже может тебя видеть! А чего ты ждал от своего сына?

— Хм…. Ну… Я полагал, что это будет несколько позднее.

— Я многое могу чувствовать. И если я говорю так, то у меня есть для этого все основания. Надеюсь, сегодня ты никуда больше не убежишь?

— Никуда. Буду лежать здесь и смотреть, как ты ходишь по комнате.

— Я никуда не буду ходить. Буду сидеть здесь около тебя и гладить по голове. Вы все, большие мужчины, куда-то спешите. И в результате этого остаетесь недоглаженными. А это неправильно. Отсюда и возникает большинство жизненных неустроений, недовольств. И в итоге на свет появляются разбойники, воры и прочие неприятные люди.

— Тебя послушать, так большинство проблем человеческих можно изжить, вовремя погладив кого-нибудь по голове.

— Не смейся. Может быть, именно так и есть.

Через пару дней в замок прибыл епископ и совместно с ним еще несколько важных вельмож. Одним из них оказался новый наместник короля в данной области. Прочие, как я понял, являлись его свитой. Наконец-то я сподобился его увидеть. Не скажу, что встреча наша была радушной и дружелюбной. Скорее дежурно-официальной. Стороны высказали полагающиеся по случаю слова, обменялись взаимными приветствиями, после чего разошлись по своим покоям, дабы отдохнуть перед обратной дорогой. Откровенно говоря, я не совсем понимал смысл этого визита. С одной стороны — все понятно: наместник просто обязан был увидеть столь зловещую персону, которая к тому же обретается в его владениях. Как ни крути, а за мной числились уже два дела, за которые король обязан был нехило проставиться. Уж не говоря о покойном графе, одной предотвращенной эпидемии Шерна хватило бы по самые уши. Так что как минимум на королевскую благодарность я рассчитывал. И здорово обломился в своих ожиданиях. Наместник ни единым словом об этом не обмолвился. Тут я уже чего-то не понял…

Глава 32

Свои недоумения я высказал епископу, который заглянул ко мне вечером на огонек.

— А что ты хочешь от него, сын мой? Прежде всего он официальное лицо. И обязан проводить политику короля, который назначил его на эту должность.

— Ну, ладно. Графа я ему прощаю. В конечном итоге я тут тоже нехило прибарахлился. Но уж за предотвращение эпидемии мог бы хотя бы спасибо сказать.

— Кто?

— Ну… Если и не король, то хотя бы наместник. У него только что чуть не вымерла большая часть населения, а он и ухом не повел.

— Он — официальное лицо. И не имеет мнения, отличного от мнения короля.

— А королю, значит, по фиг?

— Конечно же, нет. Но ты, сын мой, — не его вассал, не принадлежишь к числу его военачальников. Самим фактом того, что независимый от верховной власти человек способен сделать то, что эта самая власть сотворить не сумела, ты создаешь опаснейший прецедент.

— То есть, ваше преосвященство, если бы я пришел к королю и попросил бы дозволения снести Дарену башку…

— …то это было бы воспринято с максимальным удовлетворением. Серый рыцарь исполнил волю короля. Все довольны и улыбаются.

— Если я правильно понимаю вас, ваше преосвященство, то никакой помощи от короля в деле борьбы с Молчащими…

— …ты не получишь. Надо ли мне объяснять, почему?

— Да нет уж, святой отец, мне и так все ясно. Сызнова те же пляски. Сам придумал — сам и исполняй! С тебя и спросим, коли плохо получится. Котов-то у меня хоть не отберут?