Смертники

– Вот и отлично. Тогда вам предстоит окончательно завершить маскировку и приготовиться для встречи «гостей», о визите которых вам будет сообщено заранее. И еще. Не далее, как сегодня, к вам прибудут западные корреспонденты. В вашу обязанность входит: встретить, разместить, предоставить лучшие места в «гостинице», – тут он снова улыбнулся, и в ответ ему тоже улыбнулись, его поняли, – максимально позаботиться об их безопасности и предоставить прекрасную натуру для съемок. Не знаю насчет целостности их шкур, но фильм должен получиться великолепным. В противном случае, за ваши шкуры я тоже поручиться не смогу.

После этих слов Осман замолчал, вышел из недавно выкопанной землянки и, подозвав своих сопровождающих, исчез за пахучей зеленью осеннего леса. А оставшимся в землянке братьям оставалось молить судьбу, чтобы все удалось, и одновременно готовиться к предстоящему бою…

А под вечер на базу прибыли иностранные корреспонденты. И прибыли не в качестве пленных, за которых можно было бы получить приличный выкуп, а именно как корреспонденты, готовящиеся снять шикарный фильм про еще одну удачную операцию доблестных вооруженных формирований Ичкерии. Репортер Келли Адамсон, телеоператор Арчибальд Хогарт и помощник оператора Стивен Смит были размещены в специально подготовленной для них землянке. И с этого момента все завертелось с нарастающей скоростью.

Пункт временной дислокации отряда специального назначения

Легкая, едва слышная перебранка бойцов. Шорох гальки под ногами начальников служб, переходящих от группы к группе. Приглушенный кашель уже несколько дней лежавшего в жару командира отряда, все же нашедшего в себе силы выйти на строевой смотр убывающих на боевое задание групп. Рев двигателей выбирающейся из автопарка техники. И огромная, нескончаемая стая журавлей, тянущаяся по подернутому тучами небу. Далекое «курлы» улетающих птиц, не заглушаемое даже шорохом перестанавливаемых рюкзаков. Птиц было так много, и они уже летели так долго, что на них уже практически не обращали внимания; только Ефимов почему-то нет-нет да и поглядывал на плывущий в вышине клин. Может, именно глядя на такую огромную журавлиную стаю, у Расула Гамзатова и возникли строки: «Летит, летит по небу клин усталый…» Подумав об этом, Сергей стряхнул с себя наваждение и уже ни на что не отвлекаясь, стал дожидаться окончания смотра.

В группе старшего лейтенанта Станислава Крушинина возникли какие-то проблемы с радиостанцией, и теперь командир роты связи, ругая беспечность радистов, самостоятельно устранял неисправность. Судя по всему, что-то случилось с гарнитурой, потому что со стороны палатки связистов уже вприпрыжку несся дневальный, таща в руках ей замену. Да, похоже, загвоздка была именно в гарнитуре. Старший радист Крушинина Апраксин стоял красный, как рак, а ротный связи продолжал ругаться. Он вообще, судя по всему, едва сдерживался, чтобы не врезать недобросовестному подчиненному промеж глаз. Наконец связь была установлена.

– На погрузку! – Комбат вяло махнул рукой, и разведчики, подхватив рюкзаки, направились к ожидающим их машинам.

– В тридцать первый, – скомандовал Ефимов, назвав определенный под группу «Урал». Прищепа кивнул и продолжил движение. Сразу за воротами группа выстроилась в одну шеренгу, зарядила оружие и, поставив его на предохранитель, начала погрузку.

Старшины Косыгина в группе не было. Умаявшись с подготовкой к выходу, он с устатку хряпнул сто граммов и… и не смог остановиться.

Братья Келоевы

Подготовкой к встрече русского спецназа руководил Ибрагим, как старший из братьев, а Идрис, как младший, большей частью пропадал в своей землянке или крутился возле западных репортеров, точнее, репортерши. Келли Адамсон, как представилась сама госпожа репортерша, оказалась не слишком красива, излишне худа, но для не избалованного женским вниманием Идриса она была, что перепел для вставшего в стойку сеттера. Только дай слабину, и тут же окажешься в зубах потерявшего терпение зверя. Когда Идрис смотрел на ее виляющую при ходьбе попку, с его языка разве что слюна не капала. А все остальное – блеск глаз, покорное виляние хвостом, высунутый от нетерпения язык – пусть и не зримо, но присутствовали. И потому это не могло не остаться незамеченным.

Хогарт обратил внимание первым.

– Смотри, Барбара… – Хотя обычно репортеры говорили на английском, сейчас Арчибальд перешел на немецкий, и как оказалось, представившуюся как Келли, репортершу зовут совершенно по-другому. – Как этот дикарь на тебя смотрит! Смотри, бэби, – телеоператор усмехнулся, – как бы тебе не переиграть со своей сексапильностью. Ты бы заканчивала вертеть задом и шла в палатку, а то не ровен час… – Он не договорил, остановленный ехидной улыбкой Барбары.