Смертный ангел (СИ)

Плененного принца везли на юг. К Ахшайскому, а может к Лазоревому морю. Куда именно, Аягасар уведомить не удосужился. Владслав знал только одно, что там будет ждать корабль, который отвезет его на остров черных колдунов.

Принц почувствовал, что лошади остановились, и приготовился к падению. Сундук, в котором он томился, был подвешен на два шеста, а те перекинуты на крупы двух лошадей. Крышка сундука открылась. Вскарабкавшиеся на кобылу степняки, не церемонясь, вытащили жадно глотавшего свежий воздух багарца наружу и, скаля зубы, скинули связанного порукам и ногам вниз.

Владслав пребольно ударился о землю, но по сравнению с тем, что обычно ждало его впереди, это был сущий пустяк. Те же степняки поставили принца на ноги и развязали руки.

Аягасар приближался неспешно, вроде ни во что не ставил истерзанного пленника, но в окружении всегдашней полудюжины кочевников. Владслав сплюнул в пыль. По-другому прислужник Кзаркхмета общаться с ним не рисковал.

- Вылез, ублюдок.

Принц не обращал на него ровно никакого внимания.

- Разминаешь затекшие руки и ноги? - продолжал шипеть Аягасар'нерг-дан. - Тем лучше, болезненней будет!

Колдун наотмашь ударил пленника древком копья по животу.

Принц взмолился. Боги! Даруйте стойкость! Утром и вечером его вынимали из сундука, чтоб покормить вонючим гнильем и дать глоток воды. Но прежде жестоко избивали. Аягасар со сладострастием маньяка, самолично, бил беззащитного пленника, иногда прося охрану 'поддать на закуску'.

Избили до полубессознательного состояния. Как любил выражаться Аягасар, ничтожное подобие будущих мук, закончилось. Уходя Аягасар запел скрипучее заклинание. Чародей зорко следил, чтоб не переусердствовать, чтоб пленник не получил чересчур серьезных увечий. Если требовалось, заживлял раны и отбитые внутренности, но боль не снимал. Оставлял на теле и синяки, и кровоподтеки, и ссадины. Слуга Кзаркхмета более всего на свете боялся покалечить багарца, ибо душа и тело Владслава отныне принадлежали его хозяину, а испортить собственность Кзаркхмета без его на то высокой воли это ... Ох, ох, ох.

Аягасар повернулся к степнякам:

- Дайте ему пожрать, а потом обратно в сундук.

- Посой, чародея, - лилейно сказал Гизит, предводитель степнятской сотни. Невысокого роста, с короткими кривыми ногами, хитрыми глазами, лукаво посматривавшими из-под густых бровей, он скорее походил на карикатуру, а не на сотника грозной Орды. Однако владел мечом с изрядной ловкостью и умением, не говоря о лихой искусности в верховой езде.

- Чего тебе, - буркнул Аягасар'нерг-дан, косясь на кочевника. Его явное высокомерие по отношению к Гизиту и степнякам давно заприметилось принцу.

- Приса надо купать, - как ни в чем ни бывало ответил Гизит.

- Жратвы и в сундук, - рявкнул Аягасар.

- Не, надо купать, - упрямо повторил Гизит. - Смотри на ему. Такой грязно, что скоро болеть и умереть. Или червяк поедят. Зивого.

Сотник наклонился к пленнику.

- Понухай. Воняет!

На лице Аягасара читалась ярая борьба противоречащих друг другу чувств. С одной стороны, он ни в коей мере не желал облегчать страдания пленника, пусть себе закисает в тошнотворном запахе. С другой, Гизит в чем-то прав, вдруг принц подхватит хворь, на которую не подействует магия нерг-дана. Паче чародейскому врачеванию в ордене учат скупо; черный маг должен убивать, а не лечить.

- Ладно, искупай его в За. Но ежели он удирет...

- Не удирет. Русаюсь.

- Но сегодня без еды! - не удержался от мелкой мести Аягасар.

Под охраной двух десятков стражников, половина из которых держали натянутые луки, Владслав по пояс окунулся в реку.

Наконец-то! Вечность назад мечтал смыть кровь, пыль и пот, разъедающие кожу. Без малого месяц в проклятом сундуке. Владслав с искренней благодарностью посмотрел на Гизита. Сотник никогда не участвовал в истязаниях, не кинул в его адрес бранного слова, а теперь подарил минуты свежести, что в нынешних обстоятельствах почти счастье.

Владслав неторопливо смывал грязь, смакуя каждое мгновение. Благо никто не понукал поторапливаться. Река За. Русло очень широкое. Значит вправду до моря недалеко. Принц, поглядывая на тот берег, терявшийся в поросли кустарников и высокого камыша.

По правую руку от течения сухая степь, а по левую - Великая Топь, распростершаяся густой сетью рек, речушек и бескрайних болот в огромной дельте За, вдвое большей всей Багары целиком. Закрыть бы глаза, и очутиться на том берегу, где так легко скрыться. Неважно, что на просторах Топи властвует племя ящеролюдей, недружественное к чужеземцам. Хуже участи, уготованной ему Кзаркхметом, уже не будет.

- Не пытайся нырнуть и сбежать, - спокойно сказал Гизит, как будто чаянья принца светились наружу. - Не выйдет. Да и не нужно. Через полчаса обретешь свободу.

Владслав поперхнулся речной водой. Гизит говорил без намека на акцент, но главное... Смыл сказанного!

- Ну-ка мойся! Не чего таращиться, - зыкнул сотник. - Если хочешь на волю, веди себя, словно смирился с судьбой. Все, выходи на берег, и, ради своей жизни, никаких расспросов.

Обескураженный Владслав побрел за Гизитом в плотном кольце степняков.