Смертный ангел (СИ)

— Разумеется. Мой шатер в полном распоряжении царевны, и настолько, насколько Ваше Высочество сочтете нужным, — заволновался Бобрук. Какая честь для боярина из скромного рода.

— А мы устроимся в палатке с вашими ратниками, — сказал Межимир.

— Хвала Деллеи Вседержительнице! — всплеснул руками лекарь.

— Что?

— Невероятно! Невозможно! Немыслимо!

— Да что стряслось то? — Свенельд старательно зашнуровывал вход. Ночи ныне дюже холодны.

— Князь, подойдите сюда.

— Ну, — буркнул, приблизившись Свенельд. Признавайся, эскулап треклятый, что за новая напасть!

Лекарь что-то сумбурно бормотал, то пульс щупал, то зрачки смотрел, то прислушивался к дыханию Руслана, то копошился с чем-то еще.

— Вы разве сами не видите!

— Я не лекарь, — проворчал Свенельд. Потом вгляделся в загорца и нехорошим тоном сказал:

— Ты к какой гильдии записан, лекарь?

— К первой, — с гордостью ответил тот. — Первая дюжина достославного лекарского цеха!

— Значимо, богат. Поди и наследнички есть, и очередь засобиралась на цеховое местечко.

— Не понимаю вас, князь, — опасливо косясь, пролепетал лекарь.

— Если живо не объяснишь в чем дело, поймешь быстро, — многозначительно пообещал Свенельд.

— Так ведь… Смотрите! Разве ж не зрите, дыхание ровное! Дотроньтесь до него. Ну! Что?

— Да ничего, — пожал плечами куябец.

— То-то и оно! Жара нет! Да взгляните на него! Не на меня, на него!

Свенельд перевел взгляд на друга. Куябец почувствовал себя донельзя глупо. Он никак не мог взять в толк, в чем дело.

— Разве не ясно?

— Нет, — честно признался Свенельд.

— Да он же спит! — снова всплеснул руками лекарь. — Горячки нет! А сон! Боюсь сглазить, но это практически нормальный, здоровый сон!

— Ему лучше? — робко спросил куябец.

— Конечно же!

Как камень с души свалился. Свенельд чуть не расцеловал врачевателя, который в эту минуту мнился почти родным.

— Спасибо, лекарь, спасибо.

— Что вы, князь, — смутился лекарь. — Это не я. Царевну благодарить надо.

— Все равно, спасибо, — не унимался Свенельд.

— Бросьте, князь, — сказал лекарь. Его лицо стало серьезным. — Пока радоваться рано. Воеводе как воздух требуется покой и уход. Желательно, сиделку какую ему найти.

— Не беспокойтесь. Я буду рядом. Сиделку искать не нужно.

— Хорошо. Тогда до завра.

— Постойте! Когда он придет в себя?

— Не знаю. Произошедшая с князем перемена — лишь первый лучик надежды. Понимаете, лучик. По правде говоря, он все еще на грани между жизнью и смертью.

Расстроенный Свенельд вернулся в шатер. Лучше бы он не спрашивал лекаря.

Человек открыл глаза и приподнял голову. Его разум прояснился.

Сколько провалялся без чувств под этим дьявольским солнцем? Наверно, много. Когда упал, тени от бархана не было.

Человек попытался подняться, но, сумев приподняться только на локтях, снова без сил уткнулся в песок.

Жара! Но гораздо страшней и мучительней жажда. Она обрекает на гибель.

Трезвость ума начала угасать. Жалкий миг — и вернется прежняя пустота. С губ захотел сорваться стон, но получился сухой хрип. Солнце и жажда отняли у него даже стон.

Отчаянье. Рука потянулась к пустой фляге, которую он почему-то не выкидывал. Его не покидала сумасшедшая надежда, что фляга когда-нибудь наполниться водой. Вода! Зачем вспомнилось о ней? Это невыносимо.

В голове взорвалось. Нет! Нет! Это не может быть явью! Фляга полна воды! Безумие. А! Какая разница! Главное, вода.

Бережно, очень осторожно, чтобы не пролить ни капли драгоценной влаги, человек отвинтил крышку и дрожащими руками поднес горлышко к потрескавшимся губам, жадно опрокинув флягу. Опомнившись, он с трудом заставил себя остановиться. Воду нужно беречь.

Некоторое время человек просидел в тени дюны, борясь с искушением сделать еще пару крохотных глотков. Потом решительно пристегнул флягу к поясу.

Надо идти. Спасение возможно, только если идти. Человек двинулся вперед. Каждый шаг был для него маленькой победой. Правая рука покоилась на фляге, чтобы ни дай бог не потерять.

Идти, как ни тяжело, но идти. Он знал, что второго чуда с флягой не будет. Идти. Вокруг море песка с волнами дюн. В небе то же солнце; и жажда, притупленная, но не исчезнувшая, а во фляге так ничтожно мало воды.

Идти!

Старший лекарь из Орешка вздохнул.

— Князь? Он по-прежнему в себя не приходил. Боюсь, что жар у него начинает возвращаться. К полудню ему будет хуже. А к вечеру, — лекарь обвел взглядом собравшихся за скромным походным завтраком, — скорей всего воевода сызнова будет в бреду.

— К вечеру здесь будет Богомил с сестрами из Целительного Истока, — стараясь приободрить, напомнил Межимир. — А как царевна?

— Её Высочество спит. Она очень устала, но не более того. Угрозы её здоровью нет.

Завтрак продолжился в полном безмолвии. Каждого занимали собственные раздумья, делиться которыми не хотелось. Когда с едой было покончено, первым заговорил Свенельд.

— Ваша Светлость, — обратился он к золотому воеводе, — вы упомянули, что верховный жрец и сестры прибудут через Портал?

— Верно. Тут рядом расположена монастырская обитель. Скромная, но, по-счастью, в тамошнем главном храме есть свой Портал.