Смертный грех Семирамиды

Для Греции то был час сиесты, а потому, когда я поднялся и, зевая, прогулялся к окну, я увидел тихие, наполненные солнцем улицы с минимумом людей – преимущественно неутомимых туристов. Я бросил взгляд на часы, еще раз сладко зевнул и, ощутив вдруг нещадный голод, решил немедленно отправиться в город, чтобы заправиться по полной программе.

Солнце переполняло город до краев и выше, птицы щебетали, автомобили и общественный транспорт радостно гудели, а я сидел за столиком таверны – той самой, где однажды мы завтракали с Диной и, вспоминая ночной разговор с Дорсэ, мрачно смотрел по сторонам.

Ничего удивительного. Вчера, на ночь глядя, я выслушал версию гениального режиссера, который мягко и ясно разложил мне все действие трагедии согласно древним мифам, назвав главной виновной Афину, она же – Дина Орсуан.

Отключившись на часы сна, теперь я вновь вернулся в повседневную реальность, и первым делом ко мне пришло осознание всего, что происходило у меня под носом и что до сих пор я в упор не замечал. Вспоминая отдельные эпизоды последних дней, я вдруг ясно увидел их истинный смысл, и, признаюсь честно и откровенно, это не слишком меня порадовало.

Дина действительно отличная актриса, и все это время она бессовестно меня обманывала. Ведь, как сказал Томми Дорсэ, Жанна прилетела в Афины, чтобы лично сообщить сопернице о своей победе: роль в новом фильме, о которой Дина столь яростно мечтала, досталась ей. По всей вероятности, все произошло в день прилета, сразу после того, как я привез всю компанию из аэропорта в отель.

Дело шло к ночи, и Дина, выслушав новость, повесила табличку «Не беспокоить» на дверь, а сама поспешила явиться к Томми, чтобы убедиться, что Жанна не соврала. Томми подтвердил ей свое решение. Я вполне мог себе представить, каким это было потрясением для моей подруги! Ведь она полагала, что роль в новом шедевре Томми уже стопроцентно ее.

«Ты не представляешь, как бы я хотела заполучить эту роль! Ты только представь себе, что будут говорить, если я снимусь во втором фильме великого Дорсэ! Разумеется, меня тут же начнут приглашать и все остальные, наперебой. Боже, вот тогда мне придется перечитывать целые тонны толстенных сценариев, чтобы выбирать самый лучший!»

И вот ей сообщили об убийственном решении. Возможно, именно в тот вечер она и повстречала своего поклонника-янки и под прикрытием все той же таблички «Не беспокоить» в первый раз меня обманула – ведь она так и не поплакалась мне о своей беде, а на следующий день усиленно делала вид, что приезд Томми и рыжей Жанны для нее сюрприз.

Отныне она усиленно избегала меня по вечерам.

«…Прости меня, простую женщину: если честно, для меня лучший способ отвлечься от лишних волнений – это банальный шопинг. Причем по возможности в гордом одиночестве…»

Между тем в каждом ее высказывании о Жанне отныне для меня звучала едва ли не откровенная ненависть.

«Ты и сам, возможно, знаешь, что в мире полно глупеньких красавиц, которые очень даже успешно снимаются в кино. Но наша Жанна – совершенно особый случай. Дело в том, что в ней нет ни грамма элементарной доброты, миролюбия. Она чертовски агрессивна! Такое впечатление, что девчонка родилась где-нибудь среди военных, и с первых шагов ее учили атаковать. Ну а когда у женщины нет доброты, у нее нет и обаяния. Наверное, поэтому ни один режиссер, даже переспав с Жанной, не рискнул предложить ей самую крошечную роль в своем фильме».

«…А я повторяю: наша Жанна – красивая дура».

Итак, все происходило с потрясающей скоростью: явление Жанны из Парижа, ужасная новость и ее подтверждение из уст Дорсэ, отчаяние и тут же – появление Персея из далекой Америки, явившегося засвидетельствовать свою страсть к великой богине. И вот в какой-то момент Дина начала по новой играть роль Афины – богини, имеющей полное право жестоко мстить дерзкой горгоне.