Смертный приговор

Я спускаюсь по лестнице и тут же погружаюсь в песок. Впереди меня ждет самый тяжелый отрезок. Я оставляю все позади – причал, ресторан – и иду в сторону горизонта. Снова сквозь тучи пробивается одинокий луч и указывает мне путь, словно сам Бог направляет меня в этот поход.

Если бы ветер не так сильно свистел в ушах, я бы уже услышал шум моря. Скоро я вижу первые вспышки на горизонте. Через час прилив достигнет своего пика. У меня остается не так много времени. Вскоре солнце полностью скроется за горизонтом.

Еще несколько сотен метров. Мои ботинки все глубже уходят в ил. Катарина своим весом вдавливает меня в песок. Это становится бессмысленным. Ил, налипающий мне на лодыжки, мешает идти.

Наконец я опускаю ее с плеч, подхватываю под мышки, иду дальше спиной перед и волоку ее за собой. Сейчас я смотрю назад. Передо мной только «Ноев ковчег» и причал, которые с каждым шагом удаляются от меня. Прибрежной полосы я уже не вижу. Мир вокруг стал слишком темным.

Неожиданно я погружаюсь в воду. Первые волны омывают мои ботинки. Меня обдает ледяным холодом, но я уже добрался до цели и оглядываюсь по сторонам. Всего в нескольких метрах из песка торчит деревянная свая. Она кажется достаточно прочной.

Словно догадавшись, что сейчас произойдет, она раскрывает губы и бормочет что-то невнятное. Она шевелит пальцами. Но я почти у цели, и вторая доза не понадобится. Она полностью приходит в себя, уже сидя в иле – у сваи, со связанными за спиной руками.

Я беру вторую веревку с пояса и крепко обвязываю ее тело. Затем показываю ей свой складной нож с деревянной ручкой. Охотники разрезают им сало. Я тоже. Она все понимает и начинает кричать. Я разрезаю ее блузку и бюстгальтер и стягиваю с нее брюки. Трусы оставляю. Она бы не хотела, чтобы я бросил ее там полностью обнаженной.

Когда она осознает, где находится, кто я и что она привязана к столбу на краю света, где криков никто не услышит, ее вытянутые ноги уже лежат в углублениях, которые я вырыл голыми руками. Ее белая плоть исчезает в иле, и скоро все выглядит так, словно на веревках подвешена только отрезанная верхняя часть туловища. Крупный песок с осколками ракушек до крови стирает мне ладони, но этого никто не заметит. Я позаботился, чтобы за это поплатился другой… Почему вы так странно смотрите?

– Каково это – возложить вину за убийство на другого? Что это за чувство?