Смертоносная чаша

Вот тут мне и пригодился красавчик Стас. Я фактически спровоцировала его нападение на нас. Я подолгу рассказывала этому Пьеро о своей несчастной жизни с мужем-садистом. И однажды как бы ненароком обмолвилась, что мы вечером будем поздно возвращаться из театра. И тут же со слезами в глазах добавила: «Я не знаю, что ждет меня в этот вечер. Но, думаю, самое худшее». Вот тогда-то он и не выдержал: случилось то, о чем ты уже знаешь, Ник. Вано был слишком горяч, парень восточных кровей. Он чуть не убил Стаса. И в итоге оказался в тюрьме. Я знала, что Борщевский-старший выпутает сына из этой истории. И я оказалась права. Вано поступил благородно…

Хочу тебе заметить, Ник, что меня всегда любили исключительно благородные мужчины. Возможно, мне просто везло. А может, я сознательно не связывалась с подлецами. С подлецами я бы никогда не смогла проделать те штучки, что проделывала с романтическими героями. Впрочем, это не моя идея. Она принадлежит той прабабке немца, великой отравительнице. Ей оставляли наследство исключительно порядочные мужчины. С другими она не зналась. Оказывается, Ник, благородство довольно неплохая вещь. Оно, как правило, наивно и доверчиво. Я всегда тянулась к доверчивым людям и всегда их вычисляла. Недаром я слыла великолепным врачом-практиком…

– О твоей великолепной практике я уже наслышан, – хрипло выдавил я. – Ну, и что же дальше?

– Ну, в общем… Вано не втягивал меня в эту уголовную историю. Он все взял на себя, и шаль какое-то время принадлежала только мне. Затем была организована «КОСА». И самым реальным потенциальным самоубийцей мог оказаться Стас. Вот тогда я, выплеснув на него все свои страстные чувства, бросила его. Боже, как он мучился. Он был в таком отчаянии, что в любую минуту мог покончить с собой и все самое ценное завещать мне. Но…

Но его умный отец отправил своего любимчика за границу, где тот познакомился с этой глупой девчонкой. Она тоже горазда все портить! Дурочка! Стас увлекся ею. Вряд ли полюбил. Но она каким-то образом вывела его из депрессии. Знаешь, слишком глупые, легкомысленные дурочки иногда приходятся кстати. Особенно таким мрачным философам с байроновской отметиной на лице, как Стас. Но, как впоследствии оказалось, она вполне могла пригодиться и мне. Я могла убить сразу двух зайцев. Вася и Стас впоследствии становились самыми реальными самоубийцами. Клуб к этому времени уже вовсю действовал. Вино из-за границы доставлялось большими партиями, а я сама уже играла фактически две роли.

– Две роли? – не понял я. – Что ты этим хочешь сказать, Оксана?

– Фортуна тоже была на моей стороне, Ник. И, увидев впервые подружку Толмачевского, я окончательно поняла – мое дело верное. И небесные силы на моей стороне.

– Сам дьявол и сам черт. Ты среди них – прекрасная ведьма.

– Пусть так, Ник! – вскрикнула Оксана. – Называй их как хочешь! Во всяком случае, эти персонажи гораздо любопытнее и многограннее, чем святые! И поверь, в аду крутится гораздо больше интересных, талантливых людей, чем в райском саду! Поверь, Ник! В рай попадают или юродивые, или святые, жизнь которых ничем не примечательна. Ведь добрые поступки однообразны! И положительные персонажи в пьесах, как правило, примитивны! Пусть я попаду в ад! Только там можно встретиться с настоящими гениями! Только там!

– Об этом глупо спорить, Оксана. Надеюсь, ты сама скоро сможешь убедиться, что в аду прогуливаются только уголовники, завистники и всякое ничтожество, но никак не гении.

Глаза Оксаны сощурились до узеньких щелочек.

– Поверь, Ник, что ты в этом сможешь убедиться гораздо раньше меня. Но слушай, я продолжаю, Ник. А ты наслаждайся – дальше тебя это все равно не уйдет.

Итак, появилась подружка Толмачевского. Анна. Пожалуй, самый второстепенный персонаж в моей пьесе, но довольно красивый. Пышные черные волосы, иссиня-угольные глаза, маленькая аккуратненькая родинка на правой щеке. Я не верю в двойников, но она настолько была похожа на меня, что многие нас путали. Правда, она гораздо проще и гораздо глупее. Она любила красивую жизнь. Но значительно больше она любила господина Толмачевского. Этого типичного представителя «новых русских». Я понятия не имела, за что можно боготворить такого примитивного типа, но она любила. И это мне тоже было на руку. Она полностью подчинялась ему, слепо ему доверяла, и я решила использовать эти чувства в своих целях.