Смертоносные гвозди

Одинока и печальна
  птица в зимнем поднебесье,
Сердцу тоже одиноко,
  сердце скорбное молчит.
Из глубин пережитого
  что-то темное восходит,
Свет из прошлого уходит,
  остается лишь тоска.
Но, согретая надеждой,
  слива зацветет зимою,
И израненное сердце
  обретет былую жизнь.
И, раскрыв окно, увидишь
  белых лепестков круженье,
И услышишь, как упали
  лепестки на белый снег.

Стихи были не очень известны, скорее всего, госпожа Го просто слышала где-то двустишие. Или она действительно знала все стихотворение наизусть? Судья нахмурился — сам он не признавал любовной лирики, отдавая предпочтение назидательным и нравоучительным стихам. Однако это стихотворение почему-то глубоко затронуло его, и судья почувствовал, как что-то доселе неведомое открывается ему в этих строчках.

Судья Ди встал, протер лицо горячим полотенцем и сел за стол. Вернувшийся староста застал его глубоко погруженным в чтение официальных бумаг.

Судья оторвался от стола. Он заметил, что начальник выглядит несколько растерянным.

— Что случилось? — спросил судья.

— Ваша честь, — староста приставов нервно подергивал себя за кончики усов, — госпожа Лу отказывается явиться в суд!

— Что?! — вскричал судья. — Что значит — отказывается? Как она смеет?!

— Она сказала, что никуда не пойдет, пока ей не вручат повеление, написанное красной тушью. — Судья не ответил, и начальник торопливо продолжал: — Она выгнала меня, да еще подняла шум на всю округу, так, что вокруг собралась целая толпа. Она кричала, что нет такого закона, по которому можно без причины вызвать в суд честную женщину. Я было схватил ее, но она вырвалась, а толпа закричала, чтобы я оставил ее в покое. Я счел за лучшее вернуться и рассказать вам об этом.

— Ничего, будет ей повестка, — сказал судья сквозь зубы, взял кисточку, быстро написал повестку и отдал ее старосте со словами: — Можешь взять четверых людей себе в помощь, чтобы привести ее в суд!

Начальник торопливо поклонился и выбежал.

Судья Ди ходил по кабинету большими шагами. Что эта женщина о себе мнит! Судья вдруг поймал себя на мысли о своих собственных женах. Несомненно, ему повезло. Старшая его жена — великолепно образованная женщина, дочь ближайшего друга его отца; между ними всегда было глубокое взаимопонимание, и в трудные минуты она поддерживала его, как никто. Их сыновья — постоянный источник радости, и судья по праву гордился ими.

Вторая жена судьи пусть не столь образованна, но она красива, по-житейски очень умна и вдобавок прекрасная хозяйка, и ее дочь унаследовала все эти качества. Третью жену судья взял в Пень-лай, где служил в первый раз на официальной должности. Она была служанкой в его доме и прислуживала его старшей жене; та быстро привязалась к ней и упросила мужа взять ее в семью. Вначале судья отказывался, полагая, что скоро ее чувство остынет, но понял, что хорошенькая служанка действительно по-настоящему привязалась к нему, и сдался. И ему не пришлось жалеть: девушка была просто прелестна. И к тому же теперь их стало четверо, и они могли играть в домино — любимую игру судьи Ди.

Сейчас судью пронзила мысль, что небогатая развлечениями жизнь в Бэйчжоу, должно быть, уже наскучила его женам. Скоро Новый год, сказал он себе, и нужно будет придумать для них какие-нибудь хорошие подарки.

Он приоткрыл дверь и вызвал слугу.

— Мои помощники еще не вернулись?

— Нет еще, ваша честь, — ответил слуга. — Они разговаривали с господином Чжу Да-юанем, а потом вместе с ним ушли.

— Вели подать лошадь, — приказал судья. Он решил, пока его помощники собирают информацию по убийству Ланя, съездить к Бань Фэну, а на пути проехать мимо писчебумажного магазина и узнать, не появился ли Е Дай. Судья не мог избавиться от тревоги: такое долгое отсутствие — явно не к добру.

Глава тринадцатая Судья беседует с торговцем древностями; он узнает, что лак для мебели разъедает кожу

Судья Ди остановил лошадь у писчебумажной лавки. В дверях стоял мальчик-слуга, и судья велел ему позвать Е Биня. Тут же вышел и сам Е Бинь. Он почтительно поздоровался с судьей и пригласил его зайти, но тот отрицательно покачал головой и, не слезая с лошади, объяснил, что просто хотел узнать, не вернулся ли еще Е Дай.

— Нет, ваша честь, его еще нет, — с беспокойством ответил Е Бинь. — Я уже посылал слугу по всем окрестным кабакам и игорным домам, но брата не видели нигде! Я так боюсь, что с ним что-нибудь случилось…