Смертоносные гвозди

Три дня назад я встретила Чжу на рынке. Он признался, что его пленница пытается привлечь внимание прислуги, и держать ее дома дальше может быть опасно. «Ты живешь на отшибе, — сказал он мне, — так не позволишь ли привести ее к тебе на одну ночь?» Я вспомнила, что вечером муж как раз должен уехать из города на два дня, и согласилась. Чжу пришел после ужина и привел девушку, переодетую монашкой. Я попыталась было заговорить с ней, но Чжу выставил меня за дверь и сказал, чтобы я не входила в дом до второй стражи.

Бань остановилась провела рукой по лбу. Когда она заговорила снова, ее голос был хриплым и прерывающимся.

— Наконец я вошла. Чжу сидел в прихожей и смотрел вперед невидящим взглядом. Я спросила, что случилось, и он ответил, что девушка мертва. Я бросилась в спальню и увидела труп. Он задушил ее. В диком страхе я выбежала в коридор и закричала, что позову квартального. Я готова была помогать ему в любовных делах, но я не хотела становиться соучастницей убийства!

Чжу был странно спокоен… Он сказал, что я и так уже стала его соучастницей, что я виновата и заслуживаю казни, но он скроет убийство и возьмет меня к себе жить, причем так, что никто ничего не заподозрит. Он втащил меня в спальню и заставил раздеться. Он осмотрел мое тело, убедился, что у меня нет ни родинок, ни шрамов, обрадовался и стал уверять меня, что все будет в порядке.

Он снял у меня с пальца кольцо и велел надеть монашескую рясу, которая валялась на полу. Лишь я взяла свою нижнюю рубашку, чтобы переодеться, Чжу стал кричать, отнял ее у меня, силой натянул на меня рясу, вытолкал за дверь и сказал, чтобы я ждала его там.

Не знаю, сколько времени я просидела у двери, дрожа от холода и страха… Наконец Чжу вышел с двумя большими узлами в руках. Он спокойно сказал: «Я отрубил ей голову и забрал твою одежду и обувь. Теперь все решат, что это твое тело, а я поселю тебя в своем доме, и мы, наконец, будем вместе!» — «Но ты сумасшедший! — закричала я. — Как ее могут принять за меня, ведь она невинна, а я — взрослая женщина!» И тут с Чжу произошло что-то странное — от его спокойствия не осталось и следа, на губах выступила пена, и он стал орать: «Невинна?! Да эта маленькая сучка путалась с моим письмоводителем прямо у меня на глазах, в моем собственном доме!» Он дрожал от гнева и злобы, но быстро взял себя в руки. Я подхватила узел с одеждой, и мы вышли. Чжу велел мне запереть дверь. Он повел меня к себе, мы шли вдоль городской стены, а я была в таком ужасе, что не чувствовала холода… Наконец мы пришли. Чжу бросил узел с отрубленной головой на землю в саду и провел меня через внутренний дворик и несколько темных коридоров в комнату. «Там уже есть все, что тебе нужно», — сказал он, и действительно, комната была великолепно обставлена, а глухонемая служанка подала мне изысканный ужин.

Назавтра Чжу пришел ко мне. Он был чем-то очень озабочен, сказал, что сейчас у него нет времени ни на что, и только спросил, где я храню браслеты, которые он мне подарил. Я объяснила, что они лежат в потайном отделении сундука с одеждой, он пообещал принести их мне и заодно захватить мои платья. И он ушел. Однако на следующий день он принес только платья: казалось, что браслеты исчезли из сундука. Я попросила его остаться и побыть со мной, но Чжу ответил, что не может — он сильно поранил руку. Он обещал прийти к вечеру… Вот и все.

Судья Ди велел писцу зачесть вслух весь рассказ. Бань внимательно выслушала и приложила к бумаге большой палец.

— Женщина, — сказал судья, — ты совершила много ошибок и поплатишься за них жизнью. Но поскольку ты действовала по чужому приказу, я буду просить о наиболее мягкой форме казни.

Староста взял тихо плачущую Бань за плечи и повел к двери, где ее уже ждала госпожа Го, чтобы увести в тюрьму.

Судья сказал:

— Суд выражает глубокие соболезнования старейшине цеха Ляо в связи с утерей горячо любимой дочери. Но в то же время суд обязан предостеречь всех отцов: когда дочери ваши достигают брачного возраста, долг отца — не только найти достойного жениха, но и способствовать скорой свадьбе. Так поступали древние, по чьим законам мы живем и поныне. Пусть услышат меня все, кто присутствует сегодня в суде!

Лекарь Го осмотрит Чжу Да-юаня, повинного в убийстве, и мы узнаем, полностью ли поврежден его рассудок. Если это не так, суд будет просить для убийцы казни в самой жестокой форме, ибо он убил не только Ляо Лень-фан и Е Дая — впрочем, последнее еще не доказано, — но и служителя суда, десятника Хуна. Суд незамедлительно организует поиски тела Е Дая. Бань Фэн пусть передаст гроб с телом Ляо Лень-фан старейшине цеха Ляо, дабы отец мог похоронить тело дочери вместе с головой. Столичные власти определят наказание для убийцы, а до тех пор из состояния Чжу Да-юаня должен быть выплачен штраф в пользу семейства Ляо. Само же состояние переходит под попечительство суда.

На этом судья Ди закончил речь и закрыл заседание.