Смешанный brак

Рая кладет руку на лоб мужа, но тот продолжает метаться, исторгая звуки, от которых холодеет кровь. Как ужасен этот крик! И как он понятен! Это кричит наша темная глубина, наше животное начало, получившее разум и узнавшее о своей смертности, жестокости, низости; а еще о своей полнейшей беспомощности и обреченности на жизнь по сценарию, которого не знаешь. Или это кричит агонизирующая империя? Один из ее осколков, с энным количеством «кюри» в огромном теле, бьется в истерике, потому что потерялся в пространстве и во времени, как астероид, выпавший из общей массы…

Утром сижу на крыльце, страдая от головной боли. А Толик, усевшись в коляску (мать уговорила), рассуждает о радиофобии.

– Есть такая психологическая болезнь, когда люди боятся быть облученными. Приедут сюда и начинают гадать: здесь болит? Или здесь? У кого живот схватит, у кого голова начинает раскалываться… У вас вот голова болит?

– Очень болит!

– Так это обычный абстинентный синдром! Похмелье, говоря по-нашему. Но если б вы страдали радиофобией, наверняка сказали бы: караул, первая стадия лучевой болезни! Даже в городах от этой радиофобии страдают, ну, если наших продуктов поедят. Обнаружит такой, что съел масло или молоко из Зоны, и все, чуть не помирает!

– У нас тоже после Чернобыля у многих был страх перед дождем. Думали, дожди – радиоактивные.

– Ну я же говорю: радиофобия!

Подняв взрослую тему, Толик делается солидным, он даже отказывается отправиться на речку.

– Не могу сегодня! – кричит он мальчишкам, что движутся вдоль ограды, разглядывая «японку» Сэма. – У меня гости!

Он с гордостью добавляет:

– Они меня всегда с собой берут: в лес, на речку… На себе по очереди таскают; а я им истории разные рассказываю… Мы настоящие друзья.

Он запинается, затем продолжает:

– Жаль, до вас на закорках не добраться. Ну, до Италии, до Испании…

Я усмехаюсь.

– Все-таки хочешь посмотреть закат своими глазами?

– Ага, хочу. Больше всего испанскую корриду хочу увидеть. Только инвалидов не берут в эти программы. Ребята из Добруша ездили в Испанию, но там все с ногами были, а меня, говорят, некому возить. Теперь вот смотрю, как папаша коров на мотоцикле шугает… Ой, не могу! Вы ж вчера все стадо разогнали, Васька-пастух до вечера лимузинов по лесу собирал!

И опять он заливисто хохочет, то ли взрослый, то ли совсем юный человек, выпущенный в этот яростный мир – для чего? Мои глаза застилают предательские слезы, я ведь сентиментальный немец, мне жалко детей. У меня нет детей, я боюсь выпустить в мир новое существо, потому что не очень верю в их счастье…

10. Главные вопросы

Приглашение на party застает Веру врасплох. Спасибо, но… Никаких «но»! Мы с трудом нашли удобный день, и вы как преподаватель должны быть с нами! Кэтрин сверкает очками, будто сама – учитель, делающая внушение ученице, которая намылилась профилонить утренник. И Вера обещает подумать. Не хочется ей никаких party, наверняка она будет чувствовать себя неприкаянно и тоскливо. С другой стороны, как откажешься? Отношения со «сборной» и так оставляют желать, о чем ей уже намекало руководство. Поменьше, дескать, формальностей, смелее идите на контакт, цивилизованные люди поймут и оценят!

О формальностях она вспоминает в «Марабу», куда забегает пропустить коктейль для храбрости. На втором коктейле за столик подсаживается Белый – это прозвище одного из завсегдатаев, чьи волосы обесцвечены матушкой-природой; и брови у него блондинистые, и редкие усики, которые он мочит в пиве. Белый уже получил однажды отпор и теперь просто разгоняет скуку в ее компании. А в голове Веры зреет план. Ей (это было оговорено) не возбранялось прийти на мероприятие с бой-френдом, а в отсутствии Коли-Николая какая разница – с кем идти? Опять же, притязания итальянского мачо будут пресекаться на корню, да и вообще дама в сопровождении – это не одинокая дама.

– Потусоваться с иностранцами? Можно, тут сегодня нечего ловить… – Белый плотоядно ухмыляется. – А что потом?

– Суп с котом. Тебе мало халявной выпивки?

– Маловато…

– Тогда приударь за кем-нибудь. Хочешь трахнуть мадам из Бельгии?

– Из Бельгии? Можно, конечно… Она ничего?

– Для этих целей годится. Трахни ее. Затрахай до смерти, ты же крутой по этой части?

Следует очередная ухмылка.

– Пока не жаловались…

Второй коктейль утверждает ее в правильности решения. Удастся ли Белому затащить в постель Мелани – еще вопрос, а Вера в присутствии соотечественника будет чувствовать себя увереннее.

Правильность решения подтверждает разочарование на физиономии Марко. Тот вырядился по случаю в черные обтягивающие штаны, в такую же рубашку, повязал красный шейный платок, но должного эффекта не получилось. Марко обиженно поглядывает на Веру: мол, на кого меня променяла, глупая? А Белый, косясь на него, вопрошает на ухо:

– Он не педик, случаем?

Вера хохочет, не скрывая веселья, и тоже на ухо отвечает:

– Ты угадал!