Смешанный brак

Захлебнувшись слюной (если фантомы способны захлебываться слюной), оппонент растворяется в сумерках, я же продолжаю путешествие, чтобы вскоре оказаться в очередной маленькой гостинице.

Номер встречает абсурдным объявлением, прикрепленным кнопками к стене: «Душ – 50 руб. Презерватив – 100 руб. Разбитый графин – 500 руб. (штраф)». В душ мне очень хочется, презерватив не требуется, разбивать графин я вроде не намерен. Значит, объявление предназначено кому-то другому, остро нуждающемуся в двух первых вещах и бьющему графины. Кто этот сексуально озабоченный хулиган? Ответ я получаю внизу, в маленьком, опять же, кафе, где за стойкой скучает в одиночестве барменша.

– Это для дальнобойщиков повешено. Мало того, что шлюх подорожных с собой тащат, так еще графины бьют! А где я наберу столько графинов? Значит, надо штрафовать!

Дальнобойщиками, насколько я знаю, называют повелителей могучих железных животных, что проносятся по дороге, поднимая облачка пыли и быстро исчезая вдали. Животные явные фавориты трассы, они главенствуют среди мелюзги под названием «мерседес» или «тойота», презирали их и далеко не всегда позволяли себя обойти. Да, «мерседес» скоростной, он сродни льву или гепарду; но тогда машина дальнобойщика – это слон. И если несколько слонов встают друг за другом посредине полосы, то обогнать их без долговременного выезда на встречную полосу нелегко. Я не раз наблюдал картину, когда беспомощный лимузин, раздраженно сигналя, плетется за колонной большегрузных трейлеров, и мои симпатии, как ни странно, были на стороне дальнобойщиков…

Впрочем, я быстро об этом забываю, потому что вижу на полке-витрине… Мышь! Крошечный серый зверек по-хозяйски перемещается среди бутылок, пачек с печеньем, шоколадок, изучая потенциальное угощение. Иногда мышь встает на задние лапки, опирает передние на пачку, обнюхивает ее – в общем, она здесь главная («дальнобойщица»?).

– Опять она? – барменша смеется. Она стоит спиной к полке, но, кажется, умеет видеть затылком. – Я по вашему лицу поняла, что там бегает наша мыша.

– Мое лицо такое говорящее? – бормочу я.

– Да вас просто перекосило! А почему? Нормальная мыша, мы ее Нюркой зовем и даже подкармливаем.

– Я думал, она сама тут находит еду…

– Да где ж она найдет? На полке муляжи одни, вся еда у меня в холодильнике или в шкафу под замком. Поэтому можете смело заказывать, что хотите. Что хотите?

Поколебавшись, заказываю кофе и любимый горький шоколад, строго следя за тем, чтобы упаковку извлекли из шкафа.

– За душ вам платить? – спрашиваю, перекусив.

– Мне. Только там…

– Тоже мыши?

– Нет, – улыбается барменша, – там мышей нет. Да вы сами все увидите.

Поднявшись на второй этаж наверх, на двери в коридоре вижу бумажку с надписью «уш». Заглавная буква отклеилась? Если так, то отклеилась кстати, надпись вполне соответствует помещению, где кафель наполовину отлетел, а душевая лейка прикреплена к толстому черному шлангу. «Душ» – это для людей; «уш» – надо полагать, для помывки автомобилей.

И все же я упорно втискиваюсь в эту жизнь, радуясь любой поддержке, полученной по ходу путешествия. Меня поддерживали явно и неявно, ободряли и даже делали своеобразные комплименты.

– Ты не похож на немца, – сказал на прощание Сэм. – Ты кладешь с прибором на систему, и я тебя за это уважаю. Хочешь, доставлю тебя в Москву на тачке? Ах, ты хочешь пешком… Тогда звони, если что. Сэм в момент примчит на помощь.

– Ты действительно приедешь?!

– Два пальца об асфальт. Да ты сам видел, как я гоняю по автострадам – чего, блин, спрашиваешь?! Короче, звони.

Тому, кто не оставался ночью в одиночестве в незнакомой стране, под открытым небом, не понять, чтозначит такая поддержка. Похожее состояние пережил мой учитель русского языка, тоже пришедший сюда покорять землю, а в итоге затерявшийся в бескрайних лесах. Ему было несравнимо хуже; я думаю, он тоже кричал по ночам, как ликвидатор Гога, а может, еще ужаснее. Он видел перед собой автоматные стволы, слышал лай овчарок, натасканных на людей, а еще он постоянно мерз. Было такое чувство, что не только руки и ноги, а все внутренние органы деревенеют и прекращают движение. Застывает печень, леденеет кишечник, замирает сердце… У старого солдата были неестественно красные кисти рук с двумя отсутствующими пальцами, он говорил: это последствия обморожения. Если бы не варежки, подаренные заключенному одной доброй женщиной, он вообще лишился бы кистей, как их лишился его товарищ, тоже работавший на леспоповале. Солдат привез с собой эти варежки, хранил их много лет, но, к сожалению, не уберег от банальной моли…