Смещение

— Эверетт поступил неосмотрительно, слив информацию в прессу. Ему следовало передать тексты на экспертизу. Он вызвал совершенно ненужный ажиотаж.

— Не вижу никакого ажиотажа, — возразила Лаура.

— Значит, вы не смотрите новостные каналы. Все — ну, почти все, за исключением маргинальных — показали в новостях эту страницу. Даже в России и Китае, где наука на последнем месте в новостных программах. Как же! Сенсация. Неизвестная ученым рукопись великого физика. Открытие в области эвереттики. И все в таком духе. Я даже слышал, что Эверетт собирается продать текст на аукционе.

— У вас есть время смотреть все мировые новости? — подколола физика Лаура.

— У меня есть программа, которые новости просматривает.

— «Сканер»?

— «Перцептор».

— Ну и что? По-моему, чем больше людей будут знать, тем быстрее физики займутся серьезной интерпретацией, а то я все утро слышу, что формулы не имеют смысла — как вы сказали, — или что это давно пройденный этап, и говорить не о чем.

— Вы успели переговорить с многими физиками? — в свою очередь подколол Лауру Тезье.

— С двумя, — призналась она, — но с самыми известными.

— Готов поставить доллар, что это Горен и де Ла Фоссет.

— Ммм… да, — призналась Лаура, удивившись прозорливости собеседника.

— Никакой прозорливости, — будто услышав ее мысли, сказал Тезье. — Вы сказали: самые известные.

— Так есть в формулах хоть какой-то смысл или не стоит новость тиражировать в научных сетях?

— Нужно знать, что представлял собой Хью Эверетт Третий. Где он работал после того, как защитил нашумевшую впоследствии диссертацию.

— Я знаю, где он работал и над чем.

— Тогда вы знаете, что его исследования по военным вопросам были засекречены…

— Конечно.

— …И гриф секретности был снят два года назад.

— Да, кроме работ в компании SIOP, они все еще секретны.

— Верно. Но в SIOP не занимались квантовой физикой. Это сугубо военная программа, там статистика, теория игр на высочайшем уровне. А рассекреченные работы потеряли научную ценность. К тому же, и они с квантовой физикой не связаны. Эверетт перестал интересоваться квантами после того, как Бор не захотел с ним даже поговорить…

— Эверетт пробыл в Копенгагене полтора месяца в шестьдесят первом году, — показала Лаура свою осведомленность. — И с Бором разговаривал. Но тот не…

— Я это и имел в виду, — перебил Тезье.

Он имел в виду что-то другое, ну ладно.

— Что вы хотели мне сказать, профессор? — спросила Лаура. — Только то, что смысла в формулах нет?

На несколько секунд повисла пауза. Тезье чем-то звякнул — возможно, переставил с места на место чашку кофе. А может, пил что-то покрепче?

— Я хотел сказать, — теперь профессор говорил медленно, чтобы быть понятым с первого раза, повторять он не собирался, — что Эверетт был величайшим физиком своего времени. Недооцененным. Непонятым. Возможно — гениальным. Но — прагматиком. Гедонистом.

— И что? — осторожно спросила Лаура, потому что Тезье опять замолчал, и что-то опять звякнуло. Он постукивал о чашку ложечкой? Волновался?

— А то, мадам Шерман, что я не увидел в формулах ни малейшего смысла. В тех, что показали. Там, говорят, еще десять страниц…

Он нарочно замолчал, ожидая подтверждения.

— Да, — сказала Лаура.

— Эверетт не оставил бы на полвека бессмысленные формулы. И он не занимался квантовой физикой многие годы. Это чья-то игра. Не Эверетта — на него совсем не похоже. И жаль, что журналисты — вы, к примеру — в этом участвуют. Вами манипулируют, поверьте.

Так. Еще одна версия, на этот раз конспирологическая. Сколько еще версий крутится сейчас в физическом сообществе? И какая ближе к реальности?

Сказать ему, что произошло в офисе адвоката в Джорджтауне? Пожалуй, не стоит. Просчитать реакцию Тезье легко. Интересно не это. Интересно, что уже три человека, прекрасно разбирающиеся в квантовой физике, утверждают, что формулы бессмысленны. И двое из них намекают на фальсификацию.

— Возможно. — Спорить Лаура не хотела, да и не было у нее достаточно аргументов, чтобы спорить. — Как, по вашему мнению, правильнее поступить в такой ситуации?

Слышно было, как оживился физик. Голос стал другим — напористым, громким, отчетливым. Будто он читал заранее написанный текст — то ли на экране, то ли по бумажке:

— Одно из двух: либо публично дезавуировать показанный материал. Фейк. Либо объяснить, что формулы к реальной физике отношения не имеют. Лучше первый вариант, чем второй. Первый проще. Не мне вам рассказывать, сколько фейковых материалов ежеминутно появляется в интернете. Научные порталы раньше в этом замечены не были, но что-то когда-то происходит в первый раз.

— Я поняла. К сожалению, я не уполномочена опровергать материалы, опубликованные в нашем издании, но я доведу ваше мнение до главного редактора. Могу я на вас сослаться и дать ваш телефон, если шеф захочет получить подтверждение?

Пауза была неуловимо короткой, но Лаура услышала ее так же ясно, как если бы Тезье молчал целую минуту.

— Хорошо, — сказал он. — Но на правах анонимности.

— Как пожелаете.

— Надеюсь, эта нелепая волна быстро сойдет на нет.

Лаура промолчала.

Попрощались дружески.