Смешенье

– Блекторрентский полк уже несколько лет в Испанских Нидерландах, сражается всякий раз, как альянсу удаётся наскрести денег на пули и порох. Я подумал, возможно, вы знаете способ передать сержанту Шафто весть, что владелец Абигайль в Тауэре и не может защищать свою собственность на Континенте. Поскольку в военных действиях сейчас затишье, может представиться возможность…

– Возможности уже были, но он не поспешил ими воспользоваться, – сказала Элиза, – поскольку опекал племянников и не находил способа выполнить столько обязательств сразу. Теперь племянники, наверно, уже выросли. Может быть, он готов.

– Вероятно, это очень мучило их дядю, – задумчиво проговорил Даниель.

– Да. Но в каком-то смысле упрощало ему жизнь, – ответила Элиза. – Считайте, что ваше поручение выполнено и ваш долг погашен.

– Спасибо, ваше сиятельство.

– Пожалуйста.

– …

– Что-нибудь ещё?

– Ничего такого, с чем я посмел бы обратиться к любой другой герцогине… и вообще к женщине. Однако вы интересуетесь деньгами – вот вам диковинка.

Даниель сунул руки сразу в оба кармана панталон, вытащил две пачки банковских билетов и протянул их Элизе, как на весах. Купюры были похожие, но не одинаковые. Очевидно, в последнее время лондонские гравёры без работы не сидели: билеты были оттиснуты с медных клише неимоверной сложности: многие мили линий вились в тесном пространстве плотно, как семенные канальцы в яичке. На бумажках в одной стопке красовалась богиня с трезубцем, восседающая на куче монет. «Даже по барочным стандартам – величайшая пошлость, какую я видела», – объявила Элиза. «АНГЛИЙСКИЙ БАНК» гласила надпись наверху, внизу цветисто и многословно утверждалось, что «сие» (т. е. данный кусок бумаги) – деньги. На купюрах в другой руке у Даниеля значилось «ЗЕМЕЛЬНЫЙ БАНК» и заявлялось то же самое, только ещё более напыщенно.

– Виги, – сказал Даниель, потрясая билетами Английского банка, – и тори, – встряхивая второй пачкой.

– У вас даже деньги разные?!

– Английский банк, как вы знаете, был основан два года назад, когда альянс победил на выборах. Его обеспечивает – эти билеты обеспечивает – способность государства собирать деньги от налогов, лотерей, рент и что там ещё измыслят умники из альянса. Чтобы не отставать, тори учредили свой собственный банк, обеспеченный…

– Землёй Англии? Как похоже на тори.

– Постоянство – главное их качество.

– Любопытно. Стоят ли эти бумажки хоть сколько-нибудь?

– Как всегда, вы смотрите в самую суть. За отсутствием других денег они и впрямь имеют хождение в Лондоне. Маркиз Равенскар вручил мне их с просьбой показать вам и… и…

– Обменять на звонкую монету? – Элиза рассмеялась. – Каков наглец! Так это эксперимент! Натурфилософский опыт. Он хочет, чтобы вы в поездке по Европе провели для него кое-какие исследования – выяснили, верит ли кто-нибудь за пределами Англии в то, что здесь написано.

– Примерно так. Я очень рад, что вам весело.

– Позвольте спросить вас, доктор, каков курс обмена между деньгами вигов и тори?

– Э… Сейчас на один такой… – Даниель поднял билет Земельного банка, – можно купить довольно много таких. (Указывая на билеты Английского банка.) Многие считают, что Английский банк рухнул, а Земельный укрепляется.

– То есть что альянс проиграет ближайшие выборы, а Гарлей приведёт тори к победе.

– Не смею опровергать – как ни хотел бы противоположного.

– Тогда я куплю несколько этих в обмен на переводной вексель в талерах, подлежащий оплате в лейпцигском Доме Золотого Меркурия, – сказала Элиза, указывая на билеты Земельного банка, – с тем, чтобы сразу поменять их на много таких. – Она облизала палец и начала пересчитывать билеты из другой стопки.

– Вы верите в вигов? Роджер был бы счастлив.

– Я верю в Исаака Ньютона, – сказала Элиза.

– Вы о его назначении в Монетный двор?

– Скорее о дифференциальном исчислении.

– Как так?

– На самом деле всё определяют производные, не так ли?

– Производные ценных бумаг?

– Нет, математические! Ибо для любой числовой величины – например, расстояния – существует производная, то есть скорость её изменения. Как мне представляется, английская земельная собственность – постоянная величина благосостояния. Коммерция – производная: подъём, прирост, скорость изменения богатства страны. Когда торговля в упадке, скорость изменений мала, и деньги, ею обеспеченные, ничего не стоят. Отсюда перекошенный обменный курс, о котором вы говорите. Однако, когда торговля процветает, всё приходит в стремительное движение, производная устремляется вверх, и деньги, обеспеченные ею, мгновенно дорожают. С приходом Ньютона работа Монетного двора может только улучшиться. Коммерция, замершая из-за отсутствия денег, воспрянет хотя бы ненадолго. Обменный курс качнётся в другую сторону, и я успею получить прибыль.

– Это совершенно новый для меня взгляд, – сказал Даниель, – и он представляется мне здравым. Только если вам когда-нибудь представится случай изложить свою теорию Исааку, надеюсь, вы вместо «производной» будете говорить «флюксия».

– Что такое флюксия? Течение?

– В этом-то, – отвечал Даниель, – вся суть проблемы.