Смешение судеб (СИ)

Он взял меня на руки и сжал в объятиях, сев на кровать. Я полулежала на его коленях. Отметила, что на мне рубашка до пят и мы в его покоях. Не то, чтобы меня это заботило. Мне теперь было всё равно, что со мной. Закрыла глаза, желая ускользнуть и опять провалиться во тьму. Оказывается, тьма это совсем не страшно. Тебя просто нет, и ты ничего не чувствуешь.

Рия, не смей! встряхнул меня он, не давая уплыть. Открой глаза!

В голосе было столько силы, власти и беспокойства, что они сами собой открылись.

Умница, — облегчённо произнёс он. Встав, куда‑то меня понёс. Мы вышли на балкон. Девочка, ты будешь жить! и мы рухнули в пропасть.

Страха не было. Я ждала приближения земли, так как в ней было моё спасение. К сожалению, у самой земли он меня поймал и погасил силу падения.

Девочка, давай! Ты должна! настойчиво тормошил меня он. Выпусти крылья!

Мы снова поднялись и упали. Я чувствовала себя сломанной куклой, у которой кончился завод. Во время падения моё сознание снова померкло.

Должен быть выход! твердил Крон целителю. Глаза горели от недосыпа. Он не мог позволить себе заснуть. Казалось именно его настойчивость и упрямство раз за разом вырывают из лап тьмы его Кьяри. Страх сжимал сердце. С каждым разом она слабела всё больше, и взгляд становился менее осмысленным. Если бы можно было вернуть всё назад

Он глупец! Своими руками всё разрушил. Зачем нужен был этот ритуал, когда между ними уже образовались узы, и он слышал и чувствовал её как самого себя?! Так вот каково это, когда ты с истинной парой. Соединяются не только тела, но и души. Это было откровением. Можно тысячу раз читать об этом и всё равно до конца не понимать возникающего единения.

Не остановился Захотел большего и всё потерял. Самоуверенный глупец! Хотел стереть все воспоминания о кентавре, а в итоге ритуалом выжег не только связь с ним, но и свои узы. Он понял, какую ошибку совершил лишь тогда, когда активировал заклинание и его как ножом пронзил её крик. Теперь его Кьяри уходит, а у самого внутри пустота, как будто вырвали что‑то важное и постоянная тянущая боль в душе.

Она уходит, смиритесь. Слова целителя звучали как приговор.

Крон не хотел верить, но с каждым часом свет её ауры мерк. В момент единения их ауры слились и пылали, а сейчас она гасла, а он ничего не мог поделать.

Почему я больше не могу соединить наши ауры? простонал он. Если бы это удалось, он мог бы передать ей свои силы. Согласен был отдать свои жизненные силы без остатка, лишь бы она открыла глаза. Я её вообще не чувствую.

Узы разорваны. Мне жаль. И она не хочет возвращаться. Наконец он произнёс то, о чём думал все эти дни, когда они бились в попытке её восстановить и вернуть.

Крон посмотрел на свою единственную, любовь к которой была с привкусом горечи и лишь на краткий миг озарила его надеждой на счастье. Её кожа была прозрачна и бледна, а волосы потеряли свой блеск. Как будто душа уходя забрала все краски. Перед глазами встала она прежняя. Её звонкий смех, когда она каталась на спине у кентавра. Их первая встреча, их первый полёт. Вот она опустошает его бар, а вот момент, когда он застал её у себя в гардеробной и она сдувает пряди волос с лица, сидя на полу среди его вещей. Она, улыбается, она хмурится или в ярости… бесстрашная, полная жизни и внутреннего огня.

Нет. Она не уйдёт, иначе и ему незачем больше жить на этом свете. Сжав челюсти, он взял плащ и откинув одеяло, укутал её безвольное тело в него. Остался последний шанс, и он им воспользуется.

Шерридан метался, не находя себе места. Три дня назад он проснулся как от толчка с именем Рии на губах. Душа болела и сжималась от тяжёлого предчувствия. Он поднял на уши всю службу безопасности. Через какое‑то время пришло известие, что был проведён какой‑то ритуал и Рия сейчас во дворце, но её никто не видел. От неё не отходит целитель.

Он сошёл с ума. Ася с Дорианом сейчас были в море, возвращаясь домой. Как связаться с Вестой он не знал. Коулсон опять бродил по простором империи и оставалось лишь ждать, когда до него дойдёт известие, что его ищут. Новых сведений от ирлингов не поступало, а письма туда оставались без ответа. Шерридан начал поднимать армию и одно совещание следовало за другим. Всё что угодно, лишь бы погасить тревогу в душе.

«Главное, что она жива», — твердил он себе, как заклинание всё это время. Лишь бы она была жива, а с остальным они справятся. Он решил бросить все силы на ирлингов, невзирая на последствия и разрывая договоры. Шерридан чувствовал, как в эти дни его душа умирает и если честно, ему уже было плевать на последствия. Шестым чувством ощущал, что с Рией беда и надо спешить.