Смешно до слез

Когда я слышу о том, что искусство преследует благородные цели, очень хочется сказать:

– Оставьте уже благородные цели в покое, сколько можно их преследовать?! Загоняли совсем.

Остается только пожалеть культуру, массы и цели, причем неизвестно, что больше.

Спрашивала у Глеба, как писать мемуары. Он сказал:

– Пишите, что хотите, просто записывайте мысли и воспоминания, потом обработаем.

Может, так и надо, просто писать?..

Я много с кем была знакома и знакома сейчас, много с кем служила вместе, даже дружила, воевала или просто встречалась.

Но мне хотелось бы не этого. Что толку от того, что я перечислю всех актеров Камерного или Театра Моссовета? Подробно опишу каждую стычку с Завадским? Расскажу, как познакомилась с Алисой Коонен или Таировым? Или об Орловой и Александрове?

Интересно, конечно, но это могут рассказать и другие.

Я уже пыталась, даже записывала, рассказывала о своей жизни. И сейчас рассказываю.

Но ведь для меня самой интересней не это.

Мне важней донести до следующих за мной мысли о театре, о том, как жить ролью, донести то, что я сама узнала от Павлы Леонтьевны Вульф, что увидела у тех, кто царил на сцене до изобретения кино, о ком остались только воспоминания и фотографии.

Даже если великие написали о себе сами, если они постарались рассказать о том, каким должен быть театр, может, и моя малая толика помогла бы нынешним и будущим актерам?

Но я сама училась только у Павлы Леонтьевны и на собственном опыте, я не имею права писать актерские наставления.

Зато имею право высказать собственные мысли по этому поводу.

Роли

Я умру недооцененной, недоигравшей.

Однажды услышала, как дама прошептала своему спутнику:

– Как не стыдно так говорить Раневской, у которой есть все, даже любовь власти и зрителей.

Подмечено точно: любовь власти и зрителей, только я бы переставила: зрителей и власти. Наград и милостей у меня хватает, как и популярности. Только это не то.

Сталинские премии получены за роли, которые я сама считаю пустыми, всенародная популярность пришла после дурацкой фразы о Муле. Даже если бы дорога от театра к моему дому была выстлана красной ковровой дорожкой, а унитаз поставлен золотой, это не то.

Однажды меня в интервью спросили, какие роли я мечтала сыграть, но не сыграла.

– Все.

– Как это «все»?

– В Москве я не сыграла ни одну из ролей, о которых мечтала.

Это не кокетство и не старческий маразм, хотя так полагают многие. Мне ли жаловаться?..

Я не жалуюсь, я сокрушаюсь. Могла, но не сделала…

Почему?

Что причиной тому – время, мой строптивый нрав, слепота режиссеров или все сразу, – не знаю.

Провинциальные театры – кладбище моих ролей, в них я играла много и разнообразно, но время было такое, что это разнообразие пришлось не ко двору, требовались яркие образы передовиков производства и революционных героев.

Конечно, Качалов и в провинции играл гениально, но его не заставляли изображать передовиков производства.

Я сыграла очень много, больше 200 ролей, но кто об этом знает?

Были героини-кокет со свалившимися на несчастного героя-любовника декорациями горы или полинявшей прямо во время спектакля крашенной чернилами лисой (я, как Эллочка-людоедка, выкрасила ставшую грязной белую лису в черный цвет и накинула ее для шика на шею, в результате партнер, увидевший мою грязную шею, лишился дара речи, а публика, быстро сообразив, в чем дело, рыдала от хохота). Были многочисленные гоголевские, чеховские, даже шекспировские героини, сыгранные в самых разных провинциальных спектаклях, но сыгранные малопрофессионально, потому не запомнились ни мне, ни зрителям.

Любимые роли?

Можно по порядку…

Дунька в «Любови Яровой».

Марго в пьесе Алексея Толстого «Чудеса в решете». Марго – девица легкого поведения, старательно изображающая аристократку и ведущая в ресторане светскую беседу, соответственно своим представлениям об аристократизме.

– У моих родственников на Охте свои куры. Да-да! Так, представляете, они жалуются, что у кур чахотка.

Она слышала что-то об аристократической болезни чахотке, но понятия не имеет, кто ею болеет. Не сами же аристократы, пусть лучше их куры.

Один романс «Разорватое сердце», специально написанный для этой роли, чего стоит.

Конечно, Зинка из «Патетической сонаты» в Камерном театре. Пусть спектакль шел совсем недолго, но сняли-то его не по моей вине, а Зинка пользовалась большим успехом не только у себе подобных.

Васса Железнова – моя мечта и несомненная удача. Единственная роль, оцененная власть имущими по достоинству, за нее я получила звание заслуженной артистки РСФСР. Остальные звания и премии давали за роли, которые я сама вовсе не считала ни удачными, ни достойными наград.