Сметенные ураганом

С переездом и обустройством на новом месте время пролетело быстро, незаметно подступил новый год, а там и весна, опять мысли о посадках, опять кролики, куры. Без этого никак бы не прожили они самый голодный 1990 год, да и 91-й не обещал быть лучше. И хотя неизвестно откуда взявшиеся молодые политики вещали с экрана телевизора, что разработанная ими пятисотдневная программа восстановления экономики вытащит Советский Союз из трясины нищеты и голода, почти никто не верил в это.

Каждый устраивался как мог. Кто-то тащил с работы и продавал, оправдывая себя тем, что ему недоплачивают, кто-то занялся индивидуальной трудовой деятельностью, появились первые кооперативы. Однако большинство населения, как и Света с родными, кормилось благодаря труду на своих участках. Только хлеб на шести сотках не вырастишь, да и обувь с одеждой тоже. Зато на городских рынках появился «секонд хэнд» – предприимчивые деляги продавали вещи, собранные благотворительными организациями Запада. Куртки, брюки, свитера, платья, одежду для детей как попало наваливали на обычные раскладушки, и нищий постсоветский народ копался в них, надеясь найти добротную импортную шмотку за копейки. Светлане тоже частенько приходилось перерывать кучу барахла в поисках приличной, не сильно ношенной одежды – иного выхода не было, денег в семье вечно не хватало.

Осенью Света устроилась работать уборщицей в библиотеку. Она опасалась оставлять без присмотра свою инвалидную команду – мама и тетя Поля, тяжелые гипертоники, могли свалиться в любой момент, а Маню несколько раз в год, то с сердцем, то с почками, укладывали в больницу. Вскоре нашла еще одно место, в НИИ, там тоже надо было убирать по утрам. Весной увидела объявление, что требуется уборщица в частную парикмахерскую, на вечер – ее это вполне устраивало.

Днем она объезжала город в поисках дешевых продуктов, притаскивала полные сумки, мыла полы в квартире, стирала. По утрам Маня или Сонька отводили Олежку в садик, днем Полина Григорьевна и Светина мама делили обязанности по готовке и присмотру за маленьким Павликом. Вечером женщины по очереди занимались с детьми. Все, кроме Светы. У нее не было ни сил, ни времени на воспитание сына. Если в редкие минуты ее отдыха Олежка просил почитать книжку, порисовать вместе или помочь сложить головоломку, она отсылала его:

– Олег, оставь меня в покое, мама устала. Пойди к бабушке или к тете Мане – они с удовольствием с тобой поиграют.

«И как ей не надоедает возиться с малышами, – недоумевала Света, глядя, как Манюня, уложив своего сына в кроватку, терпеливо отвечает на бесконечные Олежкины „почему", учит рисовать, делает аппликации, играет с ним в солдатиков. – Я бы с ума спятила, если б пришлось всем этим заниматься. По мне, так лучше в трех местах шваброй махать, чем целый день с ребенком провести».

Известие об изоляции Горбачева в Форосе и захвате власти ГКЧП застало семью на даче. Черно-белый старенький телевизор не выключался. Музыка Чайковского, изредка разбавляемая заявлениями путчистов и короткими новостями, повторяющими эти заявления, звучала тревожно.

– Да выключите вы этот ящик! – кричала на своих Света. – Оттого что вы к нему прилипли, ничего не изменится! Или думаете, Янаев с Крючковым вас накормят досыта?

– Что ты, Светочка, они же узурпаторы! – всплеснула руками Полина Григорьевна. – Горбачева жалко…

– Жалко? – прищурилась Света. – А мне – нисколечки! До такой разрухи страну довел… Вы раньше когда-нибудь нищих видели? А теперь – на каждом углу! Дети беспризорные в подвалах живут, а никому дела нет! Да мы все нищие, кроме тех, кто там наверху власть делит!

– Светочка, ты не права. Появилось много политиков, которые болеют за страну.

– Вот именно, что слишком много, – горячилась она. – Целый съезд депутатов! И ни черта они не болеют, я вас уверяю, тетя Поля. Они за власть борются, потому что в любом случае у власти сытнее – в Кремле ведь особое снабжение! И Собчаку вашему любимому наверняка не надо картошку сажать, чтобы с голоду не подохнуть. Все, хватит политдискуссий! Манька – ты кур накормила?.. Сонька – марш поливать!.. Мам, ты у телевизора полдня, а ужин? Детям некормленым спать ложиться?..

Она собралась вернуться на кухню и тут заметила только что влетевшего в дом сына и чуть не взвыла.

– Олег, горе ты мое, где ты так угваздался?.. Тетя Поля, вы его разденьте, а я воду поставлю греться. И Пашку заодно помоем.

В новогоднюю ночь Президент СССР попрощался с великой страной, которую за три недели до этого поделили в Беловежской пуще. Вместо Союза Советских Социалистических Республик появилась суверенная Россия и непонятное межгосударственное образование – СНГ.

Все охали и ахали. Ольга Петровна не могла поверить: как это, и Таллин, и Рига, и Киев теперь заграница? Маня с тетей Полей хвалили Ельцина за решительность, а Григорий Иванович каждый день напивался, оплакивая родину.