Сметенные ураганом

Ленинградцы, всегда славившиеся своей интеллигентной терпимостью, постепенно перестали испытывать симпатию к иногородним. В очередях и транспорте то и дело слышалось: «Понаехало чурок на нашу голову! От них вся преступность… Сами едут и весь аул за собой тянут… У каждого по пять детей… На рынках одна чернота! Скоро от них не продохнуть будет». Иностранное словечко «гастарбайтеры» прочно вошло в обиход. Со временем выходцы из бывших советских республик заняли определенные ниши. Уроженцы Закавказья занимались торговлей продуктами, молдаване и белорусы – строительством и ремонтом, украинцы… Украинцы были везде.

Светлана терпеть не могла хохлушку, поселившуюся со своим многочисленным семейством прямо над ними. Галка с Петром приехали в Ленинград давно, еще до перестройки, трудились на заводе, жили в общежитии, мечтая когда-нибудь получить свою жилплощадь или построить кооператив. С началом рыночных реформ очередь на жилье остановилась, получить квартиру или комнату даром казалось уже невозможным. Строительство забросили, и даже вступившие в кооператив люди отчаялись дождаться своих квартир. У Полищуков деньги так же пропали, но Галка не ходила на митинги обманутых дольщиков. Вместо этого она добилась приема у Собчака. Явилась к нему с двумя грудничками – двойняшками Саней и Даней, – пустила слезу, жалуясь, как тяжело жить с четырьмя детьми в общежитии, и получила от Анатолия Александровича ордер на четырехкомнатную квартиру. Но, переехав, Галка не собиралась освобождать комнаты в общежитии. Они с мужем мигом оформили развод и поделили детей. Конечно, все это было только на бумаге и три комнаты в общаге Полищуки благополучно сдавали, умудряясь при этом не платить за новую квартиру – неработающей разведенной матери полагалась льгота. Однако, посмотрев на «бедняжку», никто не назвал бы ее малоимущей. У Галки имелась и дубленка, и несколько модных курток, у Петра – не новая, но крепкая иномарка. Сам он зарабатывал неплохо, но основные деньги в семью приносила сидящая в отпуске по уходу за детьми молодая мамаша. Галка регулярно моталась в Польшу и в Турцию за шмотками. Привозила целые тюки, кое-что сдавала в комиссионные магазины, а большую часть втюхивала знакомым и соседям с поразительной непосредственностью.

– Та що тут думати! Бери, где ты еще таку кофту найдешь? И дешево, совсем задарма – двадцать долларов всего.

Соседка шарахалась от цены в валюте, Галка тут же переводила в рубли и продолжала уговаривать:

– Та можешь же деньги не сразу, по частям – мне не к спеху, лишь бы к следующей поездке. Та подивись, яка ты в ей стройна та гарна!

Родом из-под Донецка, Галка могла говорить по-русски практически чисто, но иногда, для колорита, со свойственной украинкам грубоватой артистичностью переходила на псевдомову. Полагая, что, продавая вещи в рассрочку, она благодетельствует соседей, Галка беспардонно подбрасывала им своих детей – вроде бы ненадолго, на часик или два.

– Мань, нам с Петром только до овощебазы смотаться, присмотришь за моими? Не могу ж я, многодетная мать, на рынке скупляться, там же ж цены – ого-го! А на базе то же ж в два раза дешевле. Вам ящик помидоров взять?

– Спасибо, Галочка, нам ящик много, – пыталась отказаться Маня.

– Та чё там много? Синеньких потушить – помидоры нужны, аджики накрутить – опять нужны, да так – на салатик!

Галка уезжала, оставляя своих четверых отпрысков на Маню. А вернувшись, привозила ящик помидоров, или винограда, или слив.

– Деньги можно потом, – разрешала она милостиво.

Сколько раз Светлана ругала Манюню, чтоб не связывалась с этой хохлушкой.

– Виноград! – бушевала она. – Это ей дешево, а нам не по карману! Ишь, умная – нарожала, а соседи за ними следи! Я слышала, ты Галке обещала ее выводок из садика забирать, когда она в Турцию за товаром поедет?

– Светочка, мне ведь не трудно… Все равно за Олежкой с Павликом идти.

– За двумя усмотри, куда шестерых? Ну Галка, ну зараза, нашла дурочку, которая вместо нее за детьми ходить будет! – кипела от возмущения Света. – И детки все в мамашу, тоже устроиться умеют. Слыхали, что старшенькая ее учудила? Села возле дверей в детсад, куклу в платок завернула, панамочку сняла, на землю положила, а чужие сердобольные мамаши туда деньги бросали. Шестьсот рублей набрала! Галка мне сама рассказывала и хохотала. И ведь не стыдно ни черта!

– Света, – покачала головой тетя Поля, – это же ребенок, она же не нарочно.

– Ребенок! Яка разумна дитина! – передразнила Света Галку. – А эта дитина как к нам зайдет, сразу – шасть на кухню, и смотрит такими глазами, будто ее сроду не кормили. Чтоб я этих хохленков больше в доме не видела! Хочется тебе, Манька, с ними цацкаться – к ним ходи или во дворе играй.

– Света, но Галя ведь не просто так, она добрая, то овощей каких даст, то вот Олежке сандалики.