Сметенные ураганом

«Ревную я, что ли? – раздраженно думала она, скользя глазами по залу. – К кому, к этой Рыжей Суке? Нет, для того чтоб ревновать, нужна такая малость, как любовь – так говорит Юра? И все-таки мне неприятна мысль, что он может с другой. Ведь это сразу станет известно его друзьям. Они сами – то с женами приходят, то с любовницами. И жены знают про любовниц, но молчат, потому что денежного мужика потерять боятся. Как противно! Все они противные, лицемерные, лживые!»

В тот октябрьский день Света заехала на склад подписать кое-какие документы для налоговой и заодно проверить, как бизнес существует в отсутствие хозяйки. Она сидела в своей стекляшке, перелистывая бумаги и изредка поглядывая в глубину склада, и вдруг поймала себя на том, что уже минут пять следит глазами за Мишей. Какое-то время он говорил с экспедитором посреди ангара, затем исчез за контейнерами, вскоре вновь появился.

«Прямо „Семнадцать мгновений весны", нет возможности поговорить наедине, так хоть посмотреть», – в раздражении мотнула головой Света и вновь попыталась сосредоточиться на документах. Но сосредоточиться не удавалось, мешал не только Миша, но и подозрения, возникшие пару недель назад.

«Неужели беременна? Сейчас же поеду к врачу, надо знать точно. Невозможно жить в такой тревоге».

Опасения подтвердились, домой Светлана вернулась расстроенная.

– Что с тобой, моя прелесть? – поинтересовался после ужина Юра. – Ты ела совсем без аппетита. Неужто твои работнички, наконец, разорили тебя?

– И не мечтай. На складе все в порядке.

– А что ж такая хмурая? – Он присел на диван рядом и, взяв за подбородок, заглянул ей в лицо.

Она вывернулась.

– Да потому что только все наладилось, только появилась возможность развлекаться, можно сказать – начала жить для себя, и…

– И что?..

– Я беременна.

Ей показалось, что в глазах мужа сверкнула радость. Кусая губы, она недовольно отвернулась. Пристально наблюдая за ней, Юра спросил ровным голосом:

– А разве это повод для расстройства?

– А что это, по-твоему? – взорвалась она. – Я не хочу детей, и ты тоже не хочешь. Ты никогда не говорил, что хочешь!

Он помолчал совсем немного.

– Не говорил – не значит, что не хочу.

– Я сделаю аборт, – решительно заявила Света.

– Нет, – тихо, но твердо возразил он.

– Нет? Да! Сделаю и тебя не спрошу! – крикнула она, хватаясь за сигареты и пытаясь закурить.

Юрий вырвал у нее сигарету и одним движением смял пачку.

– Я запру тебя в доме, приставлю охрану … – угрожающе начал он… и вдруг подхватил ее, усадил к себе на колени и шепнул на ухо: – А лучше буду держать на руках все девять месяцев и наблюдать, как растет твой животик.

Она с откровенным любопытством уставилась на него. В синих глазах плескалась радость.

– Слушай, а может, ты врал, когда говорил, что не любишь меня?

– Я люблю своего ребенка в тебе. Если нравится – считай, что это одно и то же. – Он чмокнул ее в нос и крепко прижал к себе.

Глава 19

Будто зверь в клетке, Шереметьев метался по больничному коридору, куда его выставили пятнадцать минут назад. Жутко хотелось курить, но он боялся покинуть свой пост. Со стороны родильного зала доносились натужные стоны, и каждый раз он вздрагивал и стискивал зубы, чтобы не закричать самому.

Прислонившаяся к подоконнику Маня с жалостью смотрела на него.

– Зря вы напросились сюда, Юра. Сидели бы дома или у себя на работе… Оттого, что вы так сильно переживаете, ей не легче.

Они приехали в роддом шесть часов назад. За это время Света раз двадцать звала Юру к себе. Он присаживался рядом, брал ее за руку, зная, что ничем не может помочь, лишь пожалеть, погладить по голове, попытаться успокоить:

– Родная, потерпи… А если не можешь терпеть, попросим обезболивающего…

– Нет! Ребенку повредит, если я не буду ничего чувствовать… О, Юра, опять начинается… Не смотри на меня… Я знаю, какая я сейчас страшная… Уходи и не приходи больше!

Она выгоняла его, но через некоторое время звала снова. Акушерка с недовольным видом сообщала, что роженица опять требует мужа. В волнении Шереметьев не сразу сообразил сунуть ей в карман крупную купюру, но после этого женщина стала значительно приветливей.

– Не беспокойтесь, Юрий Алексеевич, все нужные специалисты наготове. Даже если роды будут тяжелыми…

– А это что – легкие роды? – не поверил он.

– Конечно, нормальные. Родить – это вам, знаете ли, не в туалет сходить, – цинично ответила врачиха, пропуская его в палату.

После очередного душераздирающего вопля в родильной все стихло. Юра напрягся, прислушиваясь к приглушенным голосам медиков и металлическому бряцанию, и вдруг услышал слабый, похожий на мяуканье плач только что родившегося человека.

Маня видела, как просияли его глаза. Но прошло еще несколько минут, прежде чем улыбающаяся акушерка открыла дверь и позвала:

– Папаша, можете посмотреть на свою дочку.

В этот день никто не разбудил Олежку, а когда он сам проснулся, в доме не было ни мамы, ни дяди Юры. Повариха накормила его завтраком, и тут выяснилось, что все уехали в роддом. Сегодня у Олега родится сестренка.

– Радуйся, Олежек, теперь ты не один.