Смятый лепесток

На себя я буквально забил. Сейчас существовала только эта девушка, которую я стремился раскрепостить, выпуская наружу сексуальную энергию… Торкает, штырит, прёт, вставляет, плющит… Меня размазывает от каждого судорожного вздоха. И удивительно, что Алина не издала ни звука, а ведь до этого я был уверен, что распаляет именно звуковое сопровождение, подтверждающее могущество мужчины над телом женщины.

Глупец!

В этой сдержанной реакции, присущей её характеру, была особая прелесть. Она кричала громко. Но этот крик вибрировал на кончике подрагивающих ресниц, а не пробивался через горло, как я к тому привык. Надрывные стоны стояли в моих ушах, и исходили они от постоянно вздымающейся и опускающейся груди. Губы Алины были раскрыты, выпуская сильные потоки воздуха, я их слышал, слушал и запоминал. Так звучит благородная страсть той, чья женская сущность притаилась глубоко внутри, и которую лицезреть можно, только приручив.

И я буду.

Я, сука, с радостью буду приручать, выманивать, раскрывать, учить.

Любить.

Я любить её буду. Я больше не странник. Я увидел тот свет в окне, который по зову сердца мой. Ждущий всегда, родной.

Всё было так просто и так сложно. Рядом и далеко.

Как же слепо мы живем.

– Посмотри на меня, Аля… Алмаст…

Её причудливое имя вертится на языке необычным сочетанием согласных. Какое-то оно многогранное и сложное, как сама обладательница.

Концентрирует на мне свой затуманенный взгляд, и я склоняюсь к лицу, нежно касаясь растерзанных мною за эти часы губ, вопрошая:

– Что значит твоё имя?

Она недоуменно сощурилась, моргнула, фокусируясь, потом сглотнула и выдохнула тихо-тихо:

– Блестящая…драгоценная…или алмаз.

Я удовлетворенно хмыкнул и прошелся языком по нижней губе, немного поразмыслил и впился в неё зубами. Затем навис над ней, опираясь на один локоть, а второй рукой погладил по волосам, вернулся к лицу и очертил её профиль, пройдясь от лба до подбородка кончиками пальцев.

И, правда, сплошная экзотика. Алмаз. Неограненный. Мой. Достался в природном виде, чтобы я привёл его к совершенству.

И снова по кругу – мочка уха, шея, эти точеные плечи, манящая грудь, искрящаяся желанием золотистая кожа.

Не напиваюсь.

Но уже давно пьян.

Так, теперь самое ответственное. Главное, чтобы она не струсила и не сопротивлялась.

Прокладываю дорожку поцелуев к низу живота, оглаживаю ровный шрам над самым лобком. Интересно, откуда он?

Раздвигаю ноги пошире, опускаюсь на постель грудной клеткой, осыпая внутреннюю сторону бедер мелкими укусами, сам вздрагивая о того, как Аля дрожит от них. Чувственно. Неподдельно.

Добираюсь до сокровенного, продолжая поглаживать её уже по талии, будто фиксируя и боясь, что сорвется, когда я…

Видимо, прелюдия была очень-очень долгой и добротной, потому что уже первое прикосновение языка к изнывающей плоти заставило её выгнуться нереальной дугой. И я залюбовался. Тем, как она практически села в этом неосознанном порыве, выпячивая грудную клетку и откидывая голову назад так, что корпус нереально натянулся, а шея полностью обнажилась.

И это было так мощно…

Если бы мог, сфотографировал бы её в этой позе. Умел бы – нарисовал.

Со мной кончали многие женщины – уж не знаю, что там говорят об имитациях. Но оргазм конкретно этой, той, что вообще, кажется, никогда их и не испытывала, потряс меня до непривычного оцепенения.

Что же будет, если… Тысячи картинок промелькнули калейдоскопом, одна развратнее другой. И ведь всё внутри затрещало от предвкушения. Снова стиснул зубы от скручивающего уже давно желания взять её прямо сейчас. Одним толчком до упора, просто выбить последние запасы кислорода. Забрать себе необъятную душу девушки, как она забрала мою…

Поплыл, когда Алина медленно сползла обратно. И сделала это так неприкрыто соблазнительно и женственно, будто училась у самых искусных восточных куртизанок, прибегающих к этому приему во время своих танцев.

Всё, бл*дь. Не могу.

Несколько секунд на смену позиции и кондом, я подстраиваюсь, возвышаясь над ней, дотрагиваюсь до прикрытых век, мой мысленный призыв она улавливает тут же – раскрывает и внимательно смотрит.

Глаза в глаза.

– Я, может, не сотру ужас воспоминаний своего поступка, но сделаю всё, чтобы перекрыть их… Аль, я исправлюсь…

Мне было важно сказать ей об этом. Дать понять, что я и сам ничего не забыл, и как ответственно то, что сейчас происходит.

Доверие после всего этого…оно бесценно. И поведение девушки доказывает, что я сумел получить его. Если она не отдалась никому до этого, а мне предоставила такой шанс…я обязан им воспользоваться правильно и не причинять ей больше боли. Деликатно, нежно и подобающе завоевав её.

Осторожно вхожу в неё, моментально дурея от того, как плотно и туго обтягивается член. Кажется, во взгляде Алины отражаются всполохи того огня, что пылает и во мне.

Даже не сразу понял, что раздавшийся свист – это моё надрывное дыхание через силу. Вдох-выдох. Миллиметр.

И, да, Боже…

– Смотри на меня, – ласковый рык, – хочу видеть твои глаза, когда ты снова кончишь.