Смирительная рубашка для гениев (СИ)

Я кивнул. В конце коридора была дверь. Я никогда не видел, чтобы она открывалась. Подойдя к ней, Вахромей решительно постучал в нее деревянной ногой. Но никто не спешил открывать. Он постучал еще настойчивее и выругался.

- И хто, хто ета? Кого черт из сумасшедшего дома несет? - раздался из-за двери шершавый старушечий голос.

- Вахромей - электрик!! - прокричал он, нагнувшись, и добавил: - С другом.

За дверью послышалась возня с замком, что-то щелкнуло, лязгнул отодвигаемый засов, дверь открылась. На пороге стояла седая растрепанная старуха в домашнем обличии: засаленном фланелевом халате в цветочек, войлочных тапках и, щурясь, смотрела то ввысь на электрика, то на меня.

- Ну, чего проходу мешаешь, - зло сказал с верхотуры человек. - Как пну сейчас костылем.

Он даже приподнял для острастки правую ходулю, но не пнул.

- Ладно уж, проходи вредитель, - сказала старуха, отступая вглубь прихожей. - Третьего дня ввернул мне лампку в абажуре, так она перегорела...

Мы вошли в прихожую. Это была обычная прихожая коммунальной петербургской квартиры с запахом борща и жареного лука, под потолком горела подслеповатая лампочка, и глаза не сразу привыкли к полумраку. Скрипучий паркет, темные стены в обоях с засаленными, ободранными углами, на потолке желтое пятно протечки со вздутиями штукатурки, старый шкаф в углу, прикрепленные под потолком лыжи, вешалки, завешанные верхней одеждой... Обычная многонаселенная коммуналка.

- Чего лампка-то перегорела?! - задрав голову на Вахромея, снова спросила старуха.

- Чего ей не перегореть, коли теперь говно лампы делают, - огрызнулся Вахромей-электрик, шествуя через прихожую в коридор.

"Дзинь-дзинь!.." - из коридора, звеня в звонок, вдруг выехал мальчик лет пяти на трехколесном велосипеде. "Дзинь-дзинь!"

- Здласти, дядя Вохл!

Вахромей шире расставил ходули, и мальчик, непрерывно звоня в звонок, проехал в эти огромные ворота, сделал круг по прихожей и проехал снова. Вахромей-электрик дождался, когда пацан проедет во второй раз, и зашагал дальше.

Мы оказались в длинном и узком коридоре с дверями по левую сторону. Глухо стучали в пол деревянные ноги, а сзади шла старуха и все ныла про перегоревшую лампочку.

Внезапно открылась одна из дверей, и в коридор вместе с хриплым голосом Высоцкого "Затопи ты мне баньку по бел-лому, я от бел-лого свету отвык..." вышла женщина лет пятидесяти во фланелевом халате с синяком под левым глазом.

- Здравствуй, Антонина, - поздоровался сверху Вахромей.

- Слышу, ты топаешь, - подняла голову к потолку Антонина. - Мишка-то опять в запой ушел.

Я бросил взгляд в открытую дверь. В большой светлой комнате стояла старая мебель, за круглым накрытым клеенкой столом сидел толстый мужик в майке, спортивных штанах и пил из стакана водку.

"Угорю я, и мне, угорел-л-лому, пар горячий развяжет язык..." - продолжал рвать душу Высоцкий.

Я обратил внимание на то, что на окнах нет решеток. Эта была обычная коммунальная квартира, в подобной многонаселенной квартире в детстве жил и я.

- Не хочет кодироваться, я уж его всяко уговаривала, да и не помогает ему, - между тем продолжала жаловаться Антонина. - Может, ты уж его током полечишь, а, Вахромеюшка? - большой человек, переминаясь на деревянных ногах, сверху смотрел на женщину. - Говорят, уж после тока три года в рот не берут.

- Ладно, полечу, - сжалился Вахромей. - Из конденсатора полечу, тут триста восемьдесят вольт нужно, через раз помогает. Смертность высокая - пятьдесят на пятьдесят. Как сердце-то у Мишки сдюжит?

- Да уж сдюжит, он здоровый кабан!.. А сдохнет, так уж и черт с ним!

- Ладно тогда, - махнул Вахромей. - Если разряд переживет, после долго жить будет, ток все вредные вещества из организма выводит. Ток от всего помогает.

И зашагал по коридору дальше.

- Вахромеюшка, а потенция, может, и потенции тоже прибавится? - без особой надежды спросила вслед Антонина.

- Еще как! - ответил, не останавливаясь, электрик.

- А лампка-то перегорела, а у меня пенсия с гулькин нос... - позади неустанно ныла старуха.

- Да отвянь, карга!! - повернулся к ней корпусом Вахромей. - Принесу я тебе другую лампочку.

Старуха тут же расцвела и отвяла.

"Дзинь-дзинь" - по коридору между деревянных ног промчался велосипедист, я еле успел отскочить, но он все равно больно задел меня рулем. Поганец!

Мы продвигались все дальше вглубь квартиры. Некоторые двери открывались, жильцы выглядывали, здоровались с Вахромеем-электриком, похоже, он был здесь в большом почете. Прошли большую кухню со столами и плитами. Я не знал, что такие многонаселенные квартиры еще сохранились в Петербурге двадцать первого века.

- А что это за квартира? - спросил я, улучив удобный момент.

- Обычная квартира, раньше заводское общежитие было, - ответил Вахромей, - а теперь приватизировали - ждут расселения. Двадцать лет уже ждут.

Одна из дверей открылась, но никто не вышел, оказавшись впереди Вахромея, я сделал два шага, но в слабом свете лампочек под потолком обо что-то споткнулся и чуть не упал.

- Ты что, дядька, ослеп?! Вот я дам тебе сейчас в пах кулаком, - раздался снизу грубый, простуженный голос.