Смоковница

Зулейха. Я, конечно, понимаю, Ада. Халил — не тот, о котором ты мечтала, совсем не тот… Но все же…

Адиля. Я сказала, не трогай Халила. Не твое это дело!

Зулейха. Ладно, не буду, не сердись…

Гюльзар. А по-моему, любовь — это все пустое. Это для двадцатилетних, потом все проходит… Чего уж тут горевать.

Адиля. Да что вы напали на меня?! Я знаю это не хуже вас. Любовь — как пустая консервная банка! Жизнь — вечные похороны неисполнившихся желаний! Я знаю это получше вас всех. Но почему? Почему это так?

Зулейха. Вот видишь, ты спрашиваешь — почему? Потому что ты не можешь смириться с этим. И напрасно. Ты опять думаешь, как прежняя Адиля, вместо того чтобы смеяться над прежними мечтами, причем смеяться так же беззаботно, как раньше. У тебя есть все, Ада. Завидую тебе. Сейчас только и мечтаю, чтобы у меня появился такой мужчина, как Халил, поженились бы мы и жили себе потихоньку. Это и есть счастье.

Гюльзар. И не говори.

Адиля. Если вы еще раз вспомните про Халила, я вам больше не подруга…

Гюльзар. Ну, хорошо, давай поговорим о чем-нибудь другом. Надо же как-то развеяться…

Зулейха. А о чем другом? Вчера звоню Фире — денег одолжить, туфли на платформе появились. А она мне: клянусь Аликом, нет ни копейки.

Гюльзар. Она только и клянется Аликом, когда врет… Накличет, что этого завмага Алика вытянут из магазина за ушко да на солнышко…

Единственнов, сидевший все время над бумагами, поднял голову, посмотрел на часы и крикнул:

— Ибрагим!

Дремавший с открытыми глазами Ибрагим подпрыгнул, как мячик.

— Да, товарищ Единственнов!

Единственнов. Перерыв окончен!

Ибрагим. Сию минуту, товарищ Единственнов!

Зулейха. Ладно, мы пошли, Ада.

Адиля. Привет.

Гюльзар. Привет. Не растравляй себя. Что наша жизнь — игра…

Зулейха. Прощайте, Ибрагим-муаллим.

Гюльзар. Спокойной ночи, Ибрагим-муаллим.

Польщенный Ибрагим берет Гюльзар за руку.

— Заходите, девушки, заходите.

Гюльзар вспоминает, что он мурдешир, вздрагивает от омерзения, пытается вырвать у него свою руку и громко кричит:

— Ой! Убери свою руку. Ну!

Единственнов. Что случилось, товарищи?

Зулейха. Эй, мурдешир проклятый, чего живых людей хватаешь? Сейчас получишь…

Ибрагим. Ох, была бы моя воля!.. Я бы ей показал… Я бы ее… Я бы их… Стервы, пробы негде ставить!

Единственнов подходит к Ибрагиму и что-то говорит ему тихо. Ибрагим, потирая покрасневшую лысину и подскакивая на месте от возмущения, выкрикивает:

— Девушки! Ха, девушки! Они уже лет двадцать как не девушки. Шайтаны в юбках, да еще в коротких!

Единственнов. Брось, не связывайся. Эта кошка Адиля их в обиду не даст. Ты с ней поосторожнее, у нее любовник новый, товарищ Иванов.

Ибрагим. А кто такой этот Иванов?

Единственнов. Думаю, важная птица… Оттуда…

Единственнов многозначительно воздевает палец к небу. Ибрагим замирает, весь словно худеет и бледнеет на глазах. В тревожном молчании они расходятся по своим местам. Адиля сидит с отсутствующим видом. Появляется скрипач, встает в свою нишу и начинает играть… Вскоре возникает мужчина в черном костюме. Адиля обрадованно вскакивает.

Адиля. Спасибо, что пришли.

Мужчина. Здравствуйте.

Адиля. Я боялась, что вы не придете.

Мужчина. Но я обещал вам. Мне письма нет?

Адиля. Нет, еще не получено… Дайте-ка посмотрю еще раз… Нет…

Мужчина. Не беда. Собственно, я пришел вас пригласить.

Адиля. Пригласить меня? Куда?

Мужчина. Куда хотите.

Адиля. Куда я хочу?.. Идемте… поедем в Кисловодск… Нет, в Джидырскую степь… Пусть ударит нам в нос запах чабреца, ничего, вынесем! В детстве нас всегда на лето возили в Шушу. Тогда отец был еще жив… А я смотрела на горы, мечтала скорее подрасти, хотела обнять эти горы, разделить со всеми свою радость… А теперь… А теперь я хотела бы снова стать ребенком… Но больше не будем об этом… Мы поедем в Джидырскую степь!.. Поехали?

Мужчина. Поехали.

Адиля. Вы ощущаете запах чабреца? Какой сильный запах… Посмотрите на эти горы… Туман расходится…

Мужчина.

В горах туман

Упал на колени,

Альпийский луг

Достался оленю.

Адиля. Мы на самую вершину поднимемся!.. Смотрите, сколько здесь цветов!.. Я бывала в этих местах, но никогда не было так хорошо… Это потому, что я с вами. Вы слышите крики удодов? Знаете, что они кричат? Одного зовут Иса, а другого — Муса. Один спрашивает: «Иса, нашел?» Другой отвечает: «Муса, нет»… Говорят, было двое братьев-чабанов. Однажды у них пропала любимая овца. Искали-искали, так и не смогли ее найти. Тогда они обратились к аллаху с просьбой сделать их птицами, чтоб они увидели наконец свою овцу. Аллах превратил их в птиц. А они все равно овцу не нашли… Может быть, овцу унес волк? Ведь здесь полно волков… Нет, нет, не будем сегодня говорить о волках, лисах, шакалах… Как сильно пахнет чабрец! Этот запах всем нравится, а я бы хотела, чтобы плохие люди не выдерживали запаха чабреца. Чабрец — только для самых лучших…