Смоленские кривичи. Держава на Днепре

Литовцы разгромили передовой полк Дмитрия (Донского) у Волока Ламского, вторглись в московские пределы, осадили Кремль и стояли под его стенами три дня, разоряя окрестности. Затем ушли восвояси, но Тверь была спасена. Ольгерд выполнил и стратегическую, и тактическую задачи.

Расплачиваться за это пришлось смолянам. В 1369 году митрополит Алексий, фактический глава московского правительства, отлучил Святослава Смоленского от Церкви, а также послал рать для разорения окраин княжества. Восточные районы Смоленщины захватывала Москва.

Орда распалась на две части. В западном улусе правил темник Мамай через подставных ханов, восточные владения оспаривали друг у друга потомки Джучи. Мамай выдал ярлык на великое княжение владимирское государю Твери, но москвичи проигнорировали этот жест, не пустили тверскую рать во Владимир и отбили последовавшее нападение тверичей. Тогда союзником Мамая вдруг сделался Ольгерд, еще недавно отнявший значительную часть ордынских владений в Поднепровье. Мамай его простил, а Дмитрию Ивановичу и москвичам стал врагом, хотя они не отняли у татар ни пяди земли.

В 1370 году Ольгерд повторил поход на Москву. Святослав Смоленский вновь выставил рать на подмогу литвинам, вернул две захваченные москвитянами волости – Поротву и Верею – и взял много пленных, после чего пошел в арьергарде литовской армии, а полон отправил в Смоленск вместе со своим воеводой Александром Возгривцем. Последний, однако, попал в ловушку, устроенную можайским ополчением, претерпел разгром и потерял пленных.

Можайск – смоленская волость, захваченная, как мы помним, Москвой в самом начале XIV века. Но всего через два поколения можайцы полностью «перепрограммированы» и ведут себя как люди, преданные государю Московскому. Это не может быть случайным. Значит, московская власть в то время была привлекательной, а князья и их советники сумели найти ключ к сердцам своих подданных. Видимо, перед нами действующая модель «народной монархии», впоследствии трансформировавшаяся в систему этатизма – жесткого государственного вмешательства в управление экономикой. Многим русичам такой порядок казался справедливым по сравнению с тем, что предлагала распадавшаяся городовая община, в которой выделялся богатый «патрициат». Это хорошо прослеживается на примере позднего Новгорода, который к XV веку превращается в олигархическое государство, где высший слой, выбившийся наверх из числа тех же общинников, противостоит низшему. При этом власть олигархов настолько эгоистична, что беспокоится лишь о судьбе своих капиталов, а для их сохранения готова не только заключать неравноправные договоры (вхождение в транстерриториальный Ганзейский союз – одну из первых международных торговых организаций), но и вообще сдать Новгород. Известно, что в 1371 году новгородские олигархи признали своим сувереном Казимира Ягеллончика (великий князь Литовский 1440–1492, король польский 1447–1492); правда, на условиях сохранения в неприкосновенности православия. Но с таких договоров начинали все русские княжества, покорявшиеся полякам и литовцам. В итоге население княжеств обращалось в крепостных, русская культура уничтожалась, а элита переходила в католичество и пополняла сословие «благородных».

Мы проследили начало этих процессов в Западной Руси в биографии Даниила Галицкого. Похожие события происходили в Новгороде, но там их остановили москвичи. Нечто подобное случилось и в Полоцке, и в Смоленске, хотя детали уловить трудно из-за скудости источников.

Там, где население доверилось предательской элите, русская государственность гибла. Хотя элита, разумеется, не осознавала себя предательской. Это были не инородцы, не какие-нибудь члены тайных масонских сект. Всё происходило на глазах у общины, и каждый князь или боярин мог оправдать себя житейскими обстоятельствами, трудностью внешнеполитической обстановки, плохой экономической конъюнктурой, да чем угодно. Но разве нас интересуют оправдания? Для политика важен результат, а для половины Руси он стал трагическим. Уцелела лишь та половина, что склонилась перед Ордой и порвала с Западом. Выводы очевидны.

Вернемся к рассказу о событиях 1370 года. Поход Ольгерда завершился неудачей, и великий князь Литовский попросил у Москвы мира. Это было сделано без уведомления Святослава Смоленского и даже без включения его в мирный договор. Ольгерд демонстративно обошелся с ним как прислугой, которой милостиво позволили находиться в передней, пока господа решают дела.