Смоленские кривичи. Держава на Днепре

Но полного мира в стране, как обычно, не получилось. Если на одной половине Руси бывало тихо, на другой непременно бушевала война.

Две общины кривичей, полоцкая и смоленская, опять враждовали. Это легко объяснимо. Полоцк в то время был гораздо более «кривским», чем Смоленск, перенаселенный выходцами с Киевщины. В какой-то миг интересы двух общин разошлись. Полочане усилились, хотели господствовать на Двине и в литовских лесах и не желали делиться властью, тем более что Святослав («синее вино») их освободил от смоленской зависимости.

Полочане воевали чужими руками, посылали в набеги литву почти так, как черниговцы посылали впереди себя половцев. Но была и разница. Кипчаки обладали независимостью, а вождества балтов и литвы были в то время лишены суверенитета и считались данниками полоцких князей. Половцы русичам дань не платили; наоборот, продавали свою помощь за деньги, отчего их иногда и считают наемниками на русской службе.

Литовцы в это время ужасно опустошали Псковскую волость, но не Смоленщину. Видимо, Давыд наладил оборону своих владений. Это предопределило дальнейшие события. Новгородцы прогнали своего князя, ставленника Всеволода Большое Гнездо, как неспособного, и попросили дать им кого-то из смоленских княжичей, полагая, что тот хорошо справится с обороной границ от литвы. Новгородцы «умолили Всеволода взять “свояка”, “послашася Смоленьску къ Давыдови” и получили его сына Мстислава (1184). Победила, следовательно, снова новгородская партия сторонников смоленских Ростиславичей, во главе которой в то время стоял Завид Неревенич», – пишет Л.В. Алексеев (Смоленская земля в IХ – XIII вв. Смоленская земля в 80–90-х годах XII в. (Давыд Ростиславич).

Непонятно, насколько эффективным было княжение Мстислава Давыдовича «из смоленских» в Новгороде, но набеги литвы, кажется, прекратились. Ситуация стабилизировалась, а смоляне на некоторое время получили желанный Новгород и контроль над торговым путем. Святослав («синее вино») им не мешал, с черниговцами царил мир.

Новые неприятности ждали русичей в 1185 году. После похода Игоря Святославича Новгород-Северского на половцев рухнула южная оборона. Князья встревожились, тем более что половцы могли перерезать торговые пути.

Святослав Киевский, испив чашу «синего вина», принял функции главнокомандующего и возглавил оборону. Давыду Смоленскому он предлагал: «Поъди, брате, постерези землѣ рускоѣ». Давыд пришел с войском к Днепру и стал южнее Киева, в устье реки Стугны у Триполя.

Половцы осадили Переяславль-Южный, требовалась подмога, и Святослав («синее вино») приказал Давыду идти туда. Но против смоленского князя взбунтовалось войско: «Смолянѣ же почаша вѣчѣ дѣяти, рекоуще: мы пошли до Киева, даже бы была рать, билися быхомъ, нам ли иноѣ рати искати, то не можемь оуже ся есмы изнемогль». Давыд повернул к Смоленску. Его ратники проявили себя как узкомыслящие эгоисты. Видимо, они рассудили, что южные рубежи с успехом защитят и местные князья, а с кипчаками ссориться незачем. Этим участие Давыда в кампании против половцев и закончилось. Правда, никаких пагубных последствий для нашей родины этот шкурный поступок смолян не имел. Южные границы русичам удалось отстоять, а с половцами вскоре помирились.

Интересы смолян лежали на севере: нужно было покончить с независимым Полоцком и вернуть господство над Двинским торговым путем. Давыд максимально использовал союз с Новгородом, где княжил его сын.

Зимой 1186 г. князь двинулся на Полоцк. Воскресенская летопись говорит: «На ту зиму Давыдъ Ростиславичь иде изъ Смоленьска на Полтескъ, а сынъ его Мстиславъ изъ Новагорода, из Логожска Василко Володаревичь, Всеславъ из Дрютска».

Испуганные полочане даже не довели дело до сражения: прислали посольство и просили мира. Надо думать, мир был заключен на условиях смолян. Полоцк вновь стал зависимым городом, а Василько Володаревич сел в Витебске как подручник Давыда и женился на его дочери.

Но успех был недолог. Год выдался неурожайным. В конце его начались народные волнения в Смоленской и Новгородской землях. «Конец следующего 1186 г. ознаменовался в Новгородской и Смоленской землях какими-то крупными народными волнениями, о которых упоминают новгородские летописи. Уже в начале 1186 г. в Новгороде было неспокойно, и сторонник партии Ростиславичей Завид был вынужден эмигрировать в Смоленскую землю к Давыду. В конце этого года зимой бунт разыгрался с новой силой. Гаврила Неревинич и Иван Свеневич были убиты и сброшены с моста. “В то же врѣмя, – добавляет летописец, – въстань бысть Смоленске промежи князень Давыдомь и смоляны и много головъ паде луцьшихъ муж”. Изгнание из Новгорода Завида и замена его посадником Михалкой Степановичем – противником проростиславичской партии – была симптоматичной», – пишет Л.В. Алексеев.

Сообщение о восстании («въстань»; точнее это слово перевести как «раздор») исследователь взял из Новгородской I летописи.