Смоленское направление. Книга 2

– Да. Я так думаю. Из всех неевреев, которых я знал, только Алексий подарил мне свитки Торы. Только в Смоленске я увидел, как уважают моих соплеменников. Пошёл вон, Ицхак. Проведи остаток дня в молитвах, ибо ты, чуть не зарезал курицу, несущую золотые яйца.

Ицхак вышел из комнатки, где с ним проводили беседу. Следовать советам Беньямина он не собирался. Наоборот, план, созревший у него ещё под Борисовым, жаждал исполнения. В Кракове жил его младший брат Цахи. Его лавка по обмену валюты, была ещё и своеобразным ломбардом. К нему и намеревался отправиться вороватый купец, дабы совместными усилиями уговорить Конрада напасть на посольский караван Гюнтера Штауфена. Серебро, перевозимое путниками, было великолепной приманкой для князя.

О притягательном металле думал и Беньямин. Карта района Кутна-Горы лежала перед ним с обозначенными красными точками предполагаемых шахт. В Йихлаву соваться уже было незачем, там всё поделено и кроме заброшенного рудника, приносящего больше расходов, чем прибыли, купить было нечего. Гюнтер заключил с ним договор, исходя из которого, иудей мог стать богатейшим купцом маркграфства Моравия. А право безпошлинной торговли для двадцати русских, давало лазейку, сопоставимую с шириной Дуная. Десятая часть добытого серебра, в виде налога, по 'горному праву'[81] отдавалась Вацлаву. Но это же Право предоставляло участки размером с город, а за всем уследить на такой территории, просто невозможно.

– Сделаем так: пакет в Италию повезёт Михаэль. Если уж хочет жениться на моей ненаглядной Лее, то пора и делом заняться. Глядишь, вымутит что-нибудь у Фридриха. А я, сегодня же пойду к Бруно, ах …, как десятину отдавать не хочется. – Беньямин свернул карту, поддел ножичком доску в стене и спрятал 'сокровище' в тайнике.

Шауенберг принял иудея в замке, в комнате, где всего несколько часов назад жили Гюнтер и Нюра. В воздухе ещё витал аромат духов, а на столе, перед окном, стоял забытый Павлом фонарь.

– Мне сказали, что ты искал со мной встречи, Беньямин. – Начал разговор Бруно.

Иудей кивнул в ответ, переминаясь с ноги на ногу. Присесть ему не предложили.

– У меня мало времени, говори.

– На Габерской тропе, что ведёт к Праге, есть маленькая деревенька, Градек. Хочу попытать счастья в поисках серебра.

– Хмм …, продолжай. – Епископ попытался вспомнить о деревне, в памяти ничего не всплывало, однако близкое расположение населённого пункта к Праге, давало ясно понять, что селение находится вне его юрисдикции.

– Это всё.

– Правда? А то, что иудеям не позволено иметь землю и копать руду? Это как?

Беньямин молчал. Епископ слыл умным человеком, должен был догадаться сам, что просил у него иудей. Пауза, наступившая в разговоре, продлилась недолго.

– Допустим, я найду нужного человека, который напишет прошение пражскому епископу. Допустим, при удачном стечении обстоятельств, этому человеку разрешат вырыть шахты, а Вацлав назначит своего урбурара.[82] Но, какой мне от этого прок, если даже пятая часть добываемого серебра не пойдёт на нужды церкви?

– Двадцатая часть будет в самый раз. – Вставил своё слово в монолог епископа Беньямин.

– Вот я и говорю, десятина, столь необходимая для строительства храмов, привозимая в Оломоуц, очень существенно поможет продвижению нашего вопроса. Присаживайся на лавку, в ногах правды нет.

Купец присел на краешек и решил обозначить один из самых щекотливых вопросов, от которого и зависила его будущая прибыль.

– Всё зависит от урбурара, он один из немногих, будет знать истинный размер …

– Ап-чхи! – Бруно чихнул, – суть просьбы понятна. Сколько потребуется времени на разведку шахт?

– Неделя, может две. Нужны горняки и охрана.

– Это понятно. А теперь, скажи мне, кого ты представляешь? На моей памяти, иудеи никогда не занимались добычей серебра, вернее, добывали, но немного другим путём.

– Гюнтер Штауфен.

– Я так и знал! Дьявол, – Бруно подпрыгнул, – Везде свой нос всунул. Походив вокруг стола, рассматривая стекло фонаря, епископ остановился.

– Я так понимаю, что вопрос финансирования мероприятия уже решён? Беньямин кивнул головой.

Разговор закончился через два часа. Гостислав, по приказу епископа, передал в распоряжение Беньямина своего кума Гануша, с лёгким сердцем избавившись от доносчика. Сам же иудей, с пергаментом снабжённым печатью отправился в купеческий дом, откуда спустя некоторое время выехал на телеге прикрытой рогожей. Будущий зятёк Михаэль управлял возжами, пытаясь выяснить у купца, куда тот так торопится, учитывая, что добраться до заката в Опаву, куда вела дорога – нереально[83].

Проехавши пяток вёрст, телега свернула к опушке и остановилась. Из-за дерева показался Павел, махнул рукой иудеям, призывая их подъехать поближе. Едва телега тронулась, как на опушку вышли пятеро датчан, контролируя дорогу в обе стороны. Их командир подошёл к возку.

– Лексей просил передать, что в Берестье, у хозяина постоялого двора, где вы жили, будет ждать всё необходимое для шахт оборудование. Серебро для первого этапа здесь, – Трюггви показал на зелённые сундуки, прикрытые лапником елей.