Смоленское направление

Савелий не стал дожидаться, пока ладья отчалит от берега, махнул рукой на прощанье и поспешил в трактир. За поясом покоился подарок, маленькое зеркальце с ручкой. Его уступил Пахом Ильич, в счёт предстоящих расчётов с византийцем. Как он говаривал: «Отдал бы и так, но товар подотчётен». Вообще Ильич нахватался от Алексия новых непонятных слов и вставлял их, где только возможно. И что любопытно, Савелий и сам стал замечать за собой, что не только понимает их суть, но и сам использует заимствованные слова. С каждым шагом, подходя к месту возможной встречи с Еленой, сотник всё более волновался. Вот как бывает, не встреть желанную девушку в харчевне, непременно напился бы, и кто знает, смог ли услышать тогда татя-душегуба? Наконец он увидел её.

Елена прогуливалась у забора, как раз напротив трактира. Словно каждое утро совершала подобный моцион. Запал посетитель ей в душу, ой как запал. Такой весь из себя ладный, пригожий, и главное надёжный, подобно скале. А кто она? Приблуда, беженка из Коломны, из всех родичей только сестра в Рязани, да и то, видимо, померла. Не выдержало девичье сердце, увидев Савелия, бросилась к нему, не добежав пару шагов, остановилась. Девушка растерялась, душа рвалась навстречу желанию, гордость же вцепилась двумя руками в юбку и не давала сделать и шага. Так и замерли они, один напротив другого. Тут и сказать нечего – любовь.

* * *

Проводив свояка, Евстафий перекрестился на церковь, прочёл про себя непонятно какому святому посвящённую молитву, на предмет удачи в торговле, и принялся открывать лавку. Большой деревянный щит на железных петлях откидывался от окна и укреплялся на двух берёзовых стойках, торчащих из земли. Получался этакий прилавок выносной торговли. На него выкладывался самый яркий товар, который должен был привлечь покупателей-ротозеев. Их обслуживают помощники, они же зазывалы, а по совместительству охранники. Когда-то и Евстафий начинал свой путь на торговом поприще именно с работы на лотке, но теперь его задачи другие. Настоящий покупатель с лотка брать ничего не будет, его товар находится в самой лавке. Вот тут работа для Евстафия, он принимает окончательное решение о цене, может угостить клиента напитками либо какой-нибудь снедью, согласно обстановке послушать или рассказать сплетни. Нравилась приказчику такая работа, ни о чём думать не надо, сиди да торгуй. Будущее рисовалось радужным. На будущий год Пахом Ильич обещал в Новгороде подыскать невесту, из купеческого сословия. С хорошим приданым, как же иначе? А там…

– А что, подумаешь, это сейчас приказчик, через год-другой сам дела вести смогу. Новгородский купец Евстафий, звучит! – вслух высказал свои мысли и тут же осмотрелся, не слышал ли кто. Семь гривен сумел накопить помощник Пахома, для крупного товара маловато, а вот в долю вступить – как раз. Частенько снаряжают в Новгороде корабли в складчину. Бывает, с прибылью возвращаются, но чаще, больше начинающих купцов никто не видит. Об этой стороне торговой медали лучше не думать. Рискованное это мероприятие, искать новые торговые пути, но как говорится: кто не рискует, тот пьёт только квас.

– Доброго здоровья, – раздался голос в дверях, – есть ли хозяин в лавке?

Мойша-аптекарь вошёл так тихо, что Евстафий вздрогнул от приветствия. Одежда на посетителе напоминала не то рясу, не то балахон, подвязанный тонюсеньким ремешком, а тощая фигура – скорее привидение, чем живого человека. Такой за верёвку спрячется и видно не будет. Приказчик не любил аптекаря по многим причинам, и одна из них та, что тот торговался за каждую мелочь, как собака дерётся за последнюю кость; и делал это не в пример лучше его самого. Тем не менее, это был первый покупатель, а он, как известно, определяет успех торговли на весь день. Посему Евстафий выдавил из себя улыбку и произнёс:

– И тебе не хворать. Купить что-то хочешь, али так, поглазеть?

– Хм, поглазел бы, если б было на что! – парировал Мойша.

Соврал, конечно, но иначе поступить он не мог. Совсем недавно, смутить его, можно было лишь свитками Торы, написанными в обратную сторону, но слишком уж качественный был товар у новгородца. Да что там говорить, ни у кого такого не было. Взять хотя бы набор игл и скорняжное шило с отверстием для нити. Даже в этих простых вещах всё было продумано, что и придраться не к чему. Аптекарь обвёл пальцем полки: – Есть у нас мнение, что купец, привезший такой диковинный товар, наверняка имеет на продажу некоторые инструменты.

– Это какие такие струменты?

Евстафию стало интересно, только что обдумывал, куда вложить гривны, а тут почти готовый заказ. Возможно, это был шанс, который выпадает редко, и упустивший его жалеет о сём много раз чаще.

– Златокузнецкие, – Мойша выдержал паузу и уточнил, – держатели разнообразные, механизмы для проволоки, точильные и шлифовальные камушки. Кто таким торгует, тот знает. Ну что, сам ответ дашь али Пахома Ильича позовёшь?