Смотреть и видеть. Путеводитель по искусству восприятия

Фонарный столб был украшен гирляндой: кто-то небрежно повесил на него несколько листовок, приклеив их на уровне глаз скотчем. Объявление об уроках игры на кларнете заставило Кальман остановиться. Нижняя часть объявлений была разрезана на полоски, услужливо отогнутые, чтобы их мог легко оторвать интересующийся игрой на кларнете прохожий. Кальман оторвала полоску. Она рассказала, что в прошлом году начала учиться играть на кларнете – это было частью проекта, который она делала для своего курса в Школе изобразительных искусств. Согласно плану, рассказала Кальман, задумчиво рассматривая клочок бумаги, каждый должен был научиться играть на новом инструменте и затем отправиться гулять в одиночестве, записывая в блокнот то, “что происходит в голове”. “Потом один студент собрал наши записи и составил текст песни, которую мы исполнили на всех этих музыкальных инструментах”. Кальман вздохнула: “Из-за плохой погоды мы так и не сыграли эту песню на улице; она должна была стать музыкой для прогулок”.

Мы отправились дальше, оставив трепетать на ветру объявление с полосками. Я задумалась, не научиться ли играть на кларнете. Из окна первого этажа доносились звуки чудовищно неумелой игры на фортепиано. Улица аккомпанировала нам.

Часть вторая Одушевленный город

Глава 5 Переворачивая вещи

Ведь всегда,

Увидя драгоценность, мы нагнемся
И подберем, а если не заметим,
Наступим равнодушно и пройдем[8].

Уильям Шекспир

Лохматая гусеница с головой, украшенной двумя парами грозных рожек, лениво заползла на первую ступеньку, явно направляясь туда, где гусениц ничего хорошего не ждет.

Если вас не вдохновляет перспектива встречи с мясной мухой, пригвожденной паразитическим грибом к нижней поверхности листа, или обнаружения на листе округлых отверстий с гладкими краями (характерных погрызов жуков-щитоносок), то, возможно, прогулка по кварталу с Чарли Эйзменом покажется вам не самой лучшей идеей. Но тем, кто с восторгом смотрел на превращение невзрачной гусеницы в яркую бабочку либо восхищался упорством слизняка или улитки, поглощающих листья помидорных кустов, эта прогулка откроет глаза на незаметный мир живых существ у нас под ногами, над головой и, о ужас, на нашем теле.

Пришло время поговорить о насекомых.

Даже если вы не видите вокруг никаких насекомых, даже если под ногами ничто не шевелится, а воздух чист, знайте: они здесь. Миллионы миллионов насекомых. И следы еще многих насекомых, побывавших тут раньше: на растениях, на листьях и коре, в следах жизнедеятельности, в яйцевых камерах, коконах, сброшенных панцирях и постройках, на камнях, на земле, в глине, а также на вашей коже. Конечно, их вездесущесть сама по себе не делает их достойными нашего интереса: традиционно мы ставим редкое выше обыкновенного – и в чувствах, и в принципах. Мы оплакиваем странствующего голубя, истребленного сто лет назад – но терпеть не можем голубей на улице; мы держим кроликов и мышей в качестве домашних питомцев – но убиваем кроликов и мышей за пределами зоомагазина. Конечно, есть сотни видов официально признанных вымирающими насекомых: среди них кузнечик Eximacris superbum, 11 видов дрозофилы, долгоносики, муравьи, жуки и комары-звонцы. Однако распространенность насекомых (лучше сказать, членистоногих Arthropoda – настоящих насекомых, паукообразных и других существ) лишь подчеркивает нашу невнимательность по отношению к ним – хотя, конечно, мы замечаем таракана, пробегающего по обеденному столу, или комара, жужжащего у уха и жаждущего нашей крови.

Права насекомых защищает Чарли Эйзмен – молодой мужчина со сдержанными манерами и подобающей натуралисту подстриженной бородой. Хотя я никогда раньше его не видела, заметить его было легко: одетый во фланелевую рубашку при + 16 °C, с виду простоватый, он выделялся в толпе. У Эйзмена мягкая походка и непритязательная внешность, нередкая у уроженцев Новой Англии. Он широко улыбнулся, приветствуя меня. Правда, в его взгляде было нечто, отчего у меня появилось ощущение, будто он пытается определить, что я за насекомое.