Смотреть и видеть. Путеводитель по искусству восприятия

Не имея визуальной картины мира, она по сути составляла его карту. Зрячий человек, если ему завязать глаза, ведет себя сходным образом. Если его оставить одного в комнате, он сначала будет петлять туда и обратно – а затем попытается найти стену. Обнаружив стену, человек с завязанными глазами пойдет вдоль нее, а затем двинется в противоположном направлении. Всего через десять минут он сможет довольно точно описать форму и размеры комнаты.

По сути, и Гордон, и люди с завязанными глазами формируют то, что психологи называют когнитивными картами: отображениями окружающего пространства в голове. Мы все это делаем, даже в обычных условиях и без повязки на глазах. Очутившись в новом месте, мы первым делом сравниваем то, что видим (слышим, осязаем), с хранящимися в мозге картами, которые отображают места, где мы бывали раньше. При совпадении карт мы можем не обращать внимания на то, что мы видим (если только рядом не появится что-нибудь новое или необычное) и уверенно двигаться дальше. Поэтому, попадая в знакомое место, мы не утруждаем себя его изучением. Выходя утром из дома, вы можете быть уверены в том, что карта в мозге поведет вас, сонных и рассеянных, к машине или станции метро. Вы уже знаете, на какой улице меньше выбоин в тротуаре, где рытвины на проезжей части и на какой стороне улицы солнце светит прямо в глаза. Отсутствие зрения не мешает процессу формирования когнитивных карт; оно просто заставляет мозг пользоваться при их составлении невизуальными средствами. В случае Гордон это означает в первую очередь поиск границ при прокладывании маршрута. Когда место ей знакомо, она может пользоваться своей картой окружающего пространства и перемещаться, не “разглядывая” его и не отклоняясь от курса.

Было бы, однако, ошибкой думать, что владелец белой трости не получает никакой информации, кроме поступающей от трости. Недалеко от того места, где я пыталась направить Гордон (не нуждавшуюся в моей помощи), я увидела впереди, в конце улицы, кое-что интересное. Увидит ли это Гордон?

Угловой дом представлял собой огромное довоенное кирпичное здание – высокое, отбрасывающее широкую тень. Когда мы миновали угол, Гордон остановилась:

– Мы подошли к перекрестку?

Я улыбнулась: “Точно!” Я решила, что она определила это на слух. Улица пересекалась с широким бульваром, забитым машинами и грузовиками и сопровождавшими их автомобильными гудками и прочим шумом. Но я ошиблась.

– Я это почувствовала, – сказала Гордон.

– Что?

– Ветер.

И действительно: я ощутила слабое движение воздуха, параллельное потоку машин – с севера на юг. Городские жители хорошо знакомы с обликом зданий, мимо которых они каждый день проходят по пути на работу и обратно. Однако в городе есть и другая архитектура, невидимая, но почти столь же постоянная: архитектура ветров. Хотя ветры и зависят от погоды, форма крупных объектов, например зданий, определенным образом влияет на ветры. Городской микроклимат определяется в основном переменой потоков воздуха, вызываемой искусственными препятствиями. В городе вроде Нью-Йорка, с множеством улиц, пересекающихся под прямым углом, поворот почти всегда означает перемену воздушных потоков. Хотя их направление и температура воздуха могут меняться в зависимости от времени дня, контраст взаимно перпендикулярных потоков воздуха – признак более постоянный, чем характеристики отдельных улиц.

Городской “пейзаж ветров” рисуют силы и потоки, описываемые принципом Бернулли, эффектом Вентури, турбулентностью и свойствами вихрей. Улицы, вдоль которых стоят высокие здания, суть аэродинамические трубы: ветер, гуляющий по открытому пространству, заметно усиливается, попадая в узкие “ущелья” (эффект Вентури). Поэтому ветры над реками, омывающими остров Манхэттен, устремляются по боковым улицам. Тем, кто живет на этих боковых улицах, не нужно рассказывать, как ветер там бьет в лицо и как приходится наклоняться, чтобы идти вперед. Это происходит независимо от того, есть ли на улице небоскребы, но если они есть, то ветер усиливается. Высокие здания влияют на характеристики воздушных потоков. Ветер, ударяющий в верхнюю часть здания, устремляется вниз по фасаду, иногда создавая настолько высокое давление, что становится трудно входить и выходить в двери. Высокие стеклянные башни могут не только толкать воздух вниз, но и (согласно принципу Бернулли) поднимать его – а также все юбки поблизости. Ну а ветер, огибающий углы, образует вихри, срывающие шляпы с приближающихся к зданию голов. Если сложить эти силы, можно получить вихрь, живущий самостоятельной жизнью: смерч, который гонит по улице листья и мусор.

Мы свернули влево, и я увидела, что люди расступаются. Гордон с тростью, я с микрофоном – нас было сложно не заметить. Я задумалась о том, как она передвигается по городу в одиночестве. В частности, вспомнив о моей прогулке с Кентом, я спросила ее о людях с мобильниками.