Смотри, я падаю

Он видит их вместе последующие пять дней. Вечерами и ночами. До обеда, после обеда. Снимает сотни фотографий. Как они едят омаров в ресторане. Как они занимаются любовью в машине на площадке панорамного обозрения. Как они загорают нагишом на пляже нудистов в Portal Vells, всего в паре метров от террасы El Magos terrass, и ему даже не приходится прятаться. Он просто делает вид, что фотографирует причалившую яхту с тремя жирными русскими, которые стоят на корме и смотрят на берег в бинокль.

Ее потная кожа в масле для загара, когда они идут купаться, ее рука на груди любовника.

Он фотографирует их, когда они входят в дом, где живет любовник, маленький красного цвета таунхаус в El Terreno, втиснутый между большим белым домом и старым автосервисом, переделанным в столярную мастерскую. Тим вдыхает запах свежей стружки, когда он фотографирует руку любовника на бедре Наташи, как тот подбирается под юбку ее белого платья с воланами. Он подумывает, не забраться ли ему на самый верх дома, на террасу, а оттуда в сад, который точно есть на другой стороне, но у него уже достаточно их фотографий.

Он снимает их, когда они идут, держась за руки, вдоль Paseo del Borne, когда они покупают одежду в бутике района La Lonja, и ему кажется, что она знает продавщицу, блондинку с ястребиным носом и внимательными глазами. Тим удивляется, что Наташа осмеливается показываться с ним так открыто. Ведь у них должны же быть друзья, которые могут увидеть их вместе, или супруги Кант такие же одинокие, как и многие другие на острове? А может, им так и не посчастливилось познакомиться с другими людьми в этом вечном колесе удачи, где крутятся интриги и жулики.

Он снимает их, когда они в сумерках купаются голыми в бездонном бассейне и в левом углу фотографии черная крона пальмы бережно склоняется к поверхности воды. Он никогда больше не снимает их во время секса.

Он ждет прихода почтальона у почтового ящика возле дома любовника. Вытаскивает конверты. Они адресованы Гордону Шелли, то же самое имя, что и на других двух конвертах. Англичанин, значит. Как футбольный вратарь с амбициями поэта. Как настоящий соблазнитель.

Он звонит Симоне, просит узнать все что можно о Гордоне Шелли, проживающем по адресу Calle Josep Villalonga, 13, в El Terreno.

Тим ждет в машине, его мучают жажда и голод. Он бродит по ночам в горах, но всего пару раз, и ему стыдно. Стыдно своей усталости, своей лени. Он избегает встреч с Миленой, они поговорили несколько раз по телефону, но она не попросила его прийти, должно быть, услышала по его тону, что он не хочет. Или она не хочет.

Он не появляется в офисе, шлет Вильсону эсэмэски о сверхурочной работе. Вильсон отвечает, что он может уделить этому делу столько времени, сколько понадобится. Значит, прибавится количество часов в счетах-фактурах, и Вильсону не придется возвращать ни единого сентимо от аванса Петера Канта.

Приходит мейл от Симоны.

Гордону Шелли тридцать четыре года. Прописан в Испании по адресу в El Terreno. Он снимает дом у майоркинца, которому принадлежат пятьдесят квартир в Пальме.

У Гордона Шелли есть работа не на полную ставку. Он занимается яхтой, которая стоит в Клубе Náutico, а владелец яхты – британский трейдер из Лондонского отделения банка «Дойче Банк».

Она завершает мейл вопросом.

«Копать дальше или этого хватит? На данный момент?»

Это дело о супружеской измене.

Ясное, как день.

«Абсолютно достаточно. Спасибо».

Он не видел их ни на какой яхте. Может быть, Гордон Шелли четко разграничивает свою работу и личную жизнь. Последние фотографии он делает, когда они снова занимаются любовью в белой спальне. Наташа вся уходит в себя, хотела бы, чтобы акт продолжался вечно. Он смотрит на них, как смотрел все эти пять дней, и думает, любовь ли это, или нечто иное, что регистрируют его глаза. Некоторые люди притворяются просто виртуозно, мастерски. Они как фата-моргана, как миражи в пустыне. Мечты в белой комнате.

Милена.

Скажи, что ты меня любишь. Очарование лжи.

Я не мастер, не виртуоз, и он оставляет тех двоих в покое.

Ребекка могла дышать ночью, спиной к его спине.