Смотри страху в глаза

Из толпы ребят донесся насмешливый голос старшеклассника:

– Гля, парни! Заваруха у новенького на коленях прощение просит!

И реплика эта сработала. Под громкий взрыв хохота Витька, смачно сплюнув в сторону, победоносно закончил так и не начавшийся поединок:

– Попробуй еще хоть раз сунься ко мне – мало не покажется!

И с рук это ему тогда сошло. Болтливых девчонок на «театр военных действий» не пустили, а парням закладывать его как-то нужды не было.

С тех пор его никто не трогал. Зато приклеилось прозвище – Чокнутый. Ну так что с того? Ему-то, Витьке, от этого ни холодно ни жарко.

Правда, долго еще, на всякий пожарный, под школьным пиджаком носил он отцовский солдатский ремень с большой и тяжелой пряжкой. Ремень этот уже однажды выручил Витьку, когда к нему вечером у магазина пристали двое подвыпивших парней, требуя денег. Пряжка помогла отбиться. В такие решительные минуты, когда требовалось отчаянное действие, в Витькиной душе поднималась буря, все тело напрягалось, и страх отступал перед сжатой в кулак волей. А когда опасность миновала, мышцы снова расслаблялись, становилось легко, а душа будто обновлялась.

Утром проснулись они с Тошкой поздно. Попив чаю с бутербродами, приготовленными Тошкиной матерью, стали накачивать резиновую лодку. Послышался гул вертолета. Весело подбрасывая шапки над головой, замахали руками. Тут и ежику понятно, что все у них в ажуре.

Спустив лодку на воду, Витька заметил, что дно накачали слабовато, но не придал этому большого значения. Забросив вещи в резиновую нишу, отчалили от берега. До бурлящего ската воды доплыли быстро. Довольные собой, приняли, как им тогда показалось, правильное решение: на берег не сходить, хотя отец строго-настрого предупреждал, чтобы на пороге шли по берегу, держа лодку за веревки. Дядя Лёня тоже им об этом говорил. Но Витьку их слова не убедили – дети они, что ли? К тому же тащиться по кустам целых три километра уж больно не хотелось.

Поначалу идти на «резинке» между бурунами воды было прикольно. Но потом лодку стало кидать из стороны в сторону, направлять ее веслами в нужное русло Витьке не удавалось: она то носом, то кормой цеплялась за подводные камни. И когда ее разворачивало поперек, Витьку охватывала паника – того и гляди перевернется. Боялся не за себя, за Тошку, у которого глаза были и так «по восемь копеек». Друг сидел на мокром дне лодки, вцепившись в капроновые леерные ленты, что шли вдоль бортов. Колючие брызги секли лицо.

Напоровшись на камень мягким днищем, из лодки от резкого толчка выбросило в воду рюкзак с продуктами. Но им было не до него – лишь бы скорее закончился весь этот ужас. Выловить рюкзак удалось только тогда, когда наконец вышли на тихую воду. Намокший и отяжелевший мешок едва торчал из воды.

К острову подплыли, когда солнце уже скрылось за лес. Но было еще светло. И хоть мокрая одежда неприятно холодила тело, сушиться или переодеваться некогда. Хорошо еще, что спички были в нагрудных карманах куртки, предусмотрительно завернутые в полиэтиленовые мешочки, а то бы тряслись целую ночь от холода. Визит медведя помнили, поэтому хворосту натаскали целую гору. Несмотря на то что сам остров состоял из гряды камней, деревьев на нем росло много.

Когда костер разгорелся и от мокрой одежды повалил пар, утолили голод, открыв банку тушенки. Размокший хлеб превратился в кашу, его ели ложками. Он был вперемешку с крупой и солью. До рыбалки дело не дошло.

Сырую палатку разбили на месте сгоревшего костра, как, по рассказам отца, это делали десантники в ненастную погоду. Хорошо еще, спальники были спрятаны в прорезиненных чехлах.

Не найдя банки с жидкостью от комаров, которая, судя по всему, утонула, ребята застегнулись в спальниках по самые глаза. Но даже на пыхтящие их носы кровожадные твари садились безо всякого зазрения совести. И за ночь лица распухли так, что утром смотреть друг на друга без смеха было невозможно.

Спали богатырским сном, про медведя забыв напрочь. Приходил он или нет – ни Витька, ни Тошка не слышали.

Всю ночь Витьке снился такой дивный сон… про Алёнку. Будто плывет он по реке в лодке не с Тошкой, а с Алёнкой. Ее рука, опущенная в воду, – вся в мелких воздушных пузырьках. Легкий ветерок развевает распущенные по плечам волосы. Она подставляет солнцу лицо и улыбается по-детски счастливой улыбкой. Но вот в глазах ее появилась тревога: впереди бурлящий порог. Она со страхом смотрит на Витьку. Он уверенным взглядом успокаивает ее – дескать, со мной никогда и ничего не бойся – и делает знак, чтобы крепче держалась за леерную обвязку. А лодку уже свободно несет потоком между огромными валунами. Он, Витька, ловко и напряженно работает веслами. Страха и в помине нет.

Проснувшись среди ночи, Витька еще долго находился во власти сладких воспоминаний. Они не виделись уже больше двух лет, с тех пор как отца перевели на работу в этот большой город. Какая она теперь, Алёнка?