Смотри в корень!

В борьбе суровой с жизнью душной
Мне любо сердцем отдохнуть;
Смотреть, как зреет хлеб насущный
Иль как мостят широкий путь.
Уму легко, душе отрадно,
Когда увесистый, громадный,
Блестящий искрами гранит
В куски под молотом летит…
Люблю подсесть подчас к старухам,
Смотреть на их простую ткань.
Люблю я слушать русским ухом
На сходках родственную брань.
Вот собралися: «Эй, ты, леший!
А где зипун?» – «Какой зипун?»
«Куда ты прешь? знай, благо, пеший!»
«Эк, чертов сын!» – «Эк, старый врун!»
………………………………………………
………………………………………………
И так друг друга, с криком вящим,
Язвят в колене восходящем.
………………………………………………
………………………………………………

Блестки во тьме

Над плакучей ивой
Утренняя зорька…
А в душе тоскливо,
И во рту так горько,

Дворик постоялый
На большой дороге..;
А в душе усталой
Тайные тревоги.

На озимом поле
Псовая охота…
А на сердце боли
Больше отчего-то.

В синеве небесной
Пятнышка не видно…
Почему ж мне тесно?
Отчего ж мне стыдно?

Вот я снова дома;
Убрано роскошно…
А в груди истома
И как будто тошно!

Свадебные брашна,
Шутка-прибаутка…
Отчего ж мне страшно?
Почему ж мне жутко?

Перед морем житейским [14]

Все стою на камне, —
Дай-ка брошусь в море…
Что пошлет судьба мне,
Радость или горе?

Может, озадачит…
Может, не обидит…
Ведь кузнечик скачет,
А куда – не видит.

Мой сон

Уж солнце зашло; пылает заря.
Небесный покров, огнями горя,
Прекрасен.
Хотелось бы ночь напролет проглядеть
На горнюю, чудную, звездную сеть;
Но труд мой усталость и сон одолеть
Напрасен!

Я силюсь не спать, но клонит ко сну,
Воюся, о музы, вдруг я засну
Сном вечным?
И кто мою лиру в наследство возьмет?
И кто мне чело вкруг венком обовьет?
И плачем поэта в гробу помянет
Сердечным?

Ах! вот он, мой страж! милашка луна!..
Как пышно средь звезд несется она,
Блистая!..
И, с верой предавшись царице ночей,
Поддался я воле усталых очей,
И видел во сне, среди светлых лучей,
Певца я.

И снилося мне, что я тот певец,
Что в тайные страсти чуждых сердец
Смотрю я
И вижу все думы сокрытые их,
А звуки рекой из-под пальцев моих
Текут по вселенной со струн золотых,
Чаруя.

И слава моя гремит, как труба,
И песням моим внимает толпа
Со страхом.
Но вдруг… я замолк, заболел, схоронен;
Землею засыпан; слезой орошен…
И в честь мне воздвигли семнадцать колонн
Над прахом.

И к Фебу предстал я, чудный певец.
И с радостью Феб надел мне венец
Лавровый.
И вкруг меня нимфы теснятся толпой;
И Зевс меня гладит всесильной рукой;
Но – ах! – я проснулся, к несчастью, живой,
Здоровый!

Предсмертное Найдено недавно, при ревизии Пробирной Палатки, в делах сей последней