Смотри в лицо ветру

– А я нет, у меня дела, – заявила Чомба.

– Ха-ха-ха-ха, – произнес автономник. – Ну, все взрослые, по крайней мере. Как прошло ваше путешествие? Надеюсь, удовлетворительно?

– Да.

– Садитесь, пожалуйста.

Они устроились на диванах в гостиной. Модуль отчалил. Чомба вернулась к бассейну и снова принялась болтать ногами в воде. «Сопротивление закаляет характер» выполнил корабельный эквивалент кувырка назад, сжался в точку и пропал.

Кабе заинтересовали отличия между Квиланом и Циллером. Он никогда прежде не встречался с челгрианами, однако, после того как на борту барки «Солитон» Терсоно попросил его о содействии, Кабе узнал об этом виде побольше. Ему было известно, что майор моложе композитора, и теперь отметил, что Квилан лучше сложен. Светло-коричневая шкура отливала блеском, тело с хорошо развитыми мускулами было пропорциональней, но во взгляде крупных темных глаз на широконосом лице сквозила грусть. Что, в общем, было неудивительно. Кабе хорошо знал биографию майора Квилана.

Челгрианин, обернувшись к нему, осведомился:

– Вы официальный представитель Хомомды, ар Ишлоер?

– Нет, майор… – начал было Кабе.

– Уважаемый ар Ишлоер здесь по просьбе Контакта, – сказал Терсоно.

– Меня попросили выступить официальным представителем принимающей стороны, – сообщил челгрианину Кабе. – Я был весьма польщен оказанной мне честью и сразу же согласился, хотя в действительности у меня нет дипломатического образования. Если честно, я скорее журналист, турист и студент одновременно. Надеюсь, вы не в обиде, что я только сейчас вам об этом сообщаю. Просто на случай, если вдруг мое поведение являет чудовищную оплошность или иное нарушение протокольного порядка. Если так, то, пожалуйста, не относите его на счет принимающей стороны.

Кабе кивком указал на Терсоно, который немного неловко поклонился.

– А много ли на Масаке хомомдан? – спросил Квилан.

– Кроме меня, больше никого, – ответил Кабе.

Майор Квилан медленно кивнул.

– Типичных обитателей представляю я, майор, – сказала Эстрей. – Ар Ишлоер для Масака не типичен, хотя весьма обаятелен.

Женщина улыбнулась Кабе, который с сожалением сообразил, что она не поймет его жеста, выражающего смиренную признательность.

– По-моему, Кабе предложили эту роль в доказательство того, – продолжила она, – что мы на Масаке не сторонимся иномирцев.

– Разумеется, – сказал Квилан. – Махрай Циллер высоко ценит ваше гостеприимство.

– Да, композитор Циллер продолжает радовать нас своим присутствием, – согласился Терсоно; аураполе дрона ярко розовело на фоне кремовой обивки дивана. – Концентратор из скромности не вдается в описание многочисленных достоинств и достопримечательностей орбиталища Масак, но позвольте заверить вас, что их ассортимент поистине неистощим; Великая…

– Полагаю, Махраю Циллеру известно о моем прибытии, – негромко произнес Квилан, переводя взгляд с автономника на аватара.

Сереброкожее создание кивнуло:

– Его информировали о ваших перемещениях. К сожалению, он не смог приветствовать вас лично.

– Я на это и не надеялся, – сказал Квилан.

– Ар Ишлоер – один из лучших друзей композитора Циллера, – заметил Терсоно. – Уверен, вы найдете много общих тем для разговоров.

– Да, могу подтвердить, что я – его лучший хомомданский приятель на Масаке, – согласился Кабе.

– Насколько мне известно, вы с композитором Циллером давние друзья, майор, – сказала Эстрей. – Еще со школьной скамьи?

– Да, – сказал Квилан. – Но с тех пор мы не встречались, так что мы скорее случайные, а не давние друзья. И как же поживает наш отсутствующий гений, господин посол? – обратился он к Кабе.

– Хорошо, – сказал Кабе. – Занят работой.

– Он скучает по родине? – спросил челгрианин с легчайшим подобием усмешки на широком лице.

– Сам он в этом не признается, – ответил Кабе, – но, по-моему, в последние годы в его сочинениях появились определенные отсылки к челгрианским фольклорным мотивам, а направление их развития намекает на некое всеобъемлющее заключение. – Уголком глаза Кабе заметил, что аура Терсоно порозовела от удовольствия. – Хотя, возможно, я и не прав, – добавил он, и аураполе дрона тут же стало прежним, морозно-голубым.

– Вы – поклонник его творчества, посол, – сказал челгрианин.

– Мы тут все его поклонники, – торопливо заметил Терсоно. – Я…

– А я нет.

– Чомба, – укоризненно сказала Эстрей.

– Вероятно, очаровательное дитя еще не прониклось достаточным пониманием музыки маэстро, – произнес дрон, еле заметно полыхнув в сторону девочки лиловым сиянием, которое тут же рассеялось.

Видя, как шевелятся губы Чомбы, Кабе понял, что Терсоно каким-то полем отгородил ее от остальных и теперь ее слов никто не слышал. Чомба либо ничего не заметила, либо ей было все равно: ее больше занимали рыбки.