Смотрящий по неволе

В результате поднятая прессой волна докатилась до ушей в московских кабинетах, и один из вицегубернаторов был вынужден заявить, что, короче, проверку лигитимности (типа — честности) сделки по перераспределению прав собственности на Виршевский нефтекомбинат областное правительство берет на себя. Нечто схожее заявили депутаты Законодательного Собрания. Правда, сами по себе такие заявы еше ничего не значили.

Глава 19

А завтра свадьба, завтра новое пальто,

Завтра кореш мой подъедет на авто,

Завтра пляска будет с ночи до утра,

Завтра всяко будет лучше, чем вчера!

Могло получиться так, что штатный шнырь сектора «Д» четвертого этажа пятизвездной гостиницы «Невский палас» окажется фанатом и ни за что не уступит на часок дядьке Макару робу, ведро, тряпки и швабру. Так почти и получилось. Но здесь заработал вариант «Б», и за минуту дядька Макар выиграл в наперстки у штатного шныря право пользоваться полновесный час робой, ведром, тряпками и шваброй.

Играли они в клетухе, задвинутой в самый край коридора сектора. К достоинствам помещения относилось то, что прямо сюда выводились показатели манометров водного давления в санузлах гостиничных номеров. К достоинствам ситуации относилось то, что цивильные шмотки шныря находились в шкафчике где-то в подвальных горизонтах, и без робы уборщик ни куда не дернется из каморки. Иначе уволят.

Кстати, уборщику было лет сорок и звали его Павлик. Просто — Павлик. Дядька Макар ждал от конкретного манометра конкретных показаний и, пока суть да дело, травил известную байку:

— … «С кандыцыонэр пассат хачу» — объяснил кавказец. Теперь настало время титке Шуре вытаращивать глаза. За довги рокы работы в туалетном сервисе она зустричала людей со многими странностями. Hо щоб комусь для этого дела потребовался кондиционер с шампунем в одном флаконе, якый ей каждый вечер хвалили из телевизора, — з таким она сталкивалась вперше. «Господи!» — в следующий момент здогадалась вона — «Да никак он голову мыть собрался!»…

Тут стрелка седьмого манометра в третьем ряду поползла, поползла и устаканилась на хороших показателях. Дядька Макар развел руками перед Павликом, дескать, извини, дораскажу в следующий раз, прижал кулак к щеке, будто заныли зубы, и доложился:

— «Ништяк», «Ништяк», я — «Баян». Как слышно? — аппаратура была чудом техники на грани фантастики, купленным разборчивым Антоном на рынке у проспекта им. Маршала Казакова.

— «Баян», я — «Ништяк», — ожила пластиковая, с начинкой, горошина в ухе дядьки Макара, — Слышимость в норме! — Антон сидел всего в пятидесяти метрах отсюда, но не в одном из номеров отеля, а в другом здании. В центре Питера полно коммуналок, а в коммуналках полно синяков, радостно пускающих в гости кого ни попадя, лишь бы гости являлись не пустыми.

— «Ништяк», я — на выход! — доложился дядька Макар. Микрофон у него прятался в кулаке. Кивнул Павлику, дескать, жди меня, и я вернусь. И покинул клетуху, груженый шныревскими причандалами: шатая ведром и волоча швабру, как таксу на поводке. Нагибая лоб, чтоб мающийся на штатном посту секьюрити не обеспокоился портретными разногласиями.

Ключики звякнули в руке дядьки Макара, когда он оказался у дверей нужного номера. Приотворачиваясь от секьюрити, дядька поколдовал над дверью и проник в номер. Макар мог справиться с таким чахлым замком и ногтем, но Сергей требовал нарушать как можно меньше статей. А взлом гостиничного номера приравнивается УК к взлому частного жилища.

Вскрытие гостиничного номера показало, что поселившийся сюда америкос действительно полощется в душе — манометр не облажался. Полощется, фыркает от удовольствия и не сечет, что уже не один на поляне. Еще на удачу американец не взял с собой мобильник, иначе пришлось бы давить связь глушилкой. И ни себе, ни людям!

Дядька Макар вразвалочку побродил по шикарным апартаментам, осматриваясь. Ему очень понравилось, что гардины на окне задвигаются электромоторчиком от нажатия кнопки пальцем. Придумал нужную комбинацию из мебели и воплотил в жизнь. То есть зафиксировал дверь санузла стулом в распорку так, что изнутри не смыться.

— «Ништяк», «Ништяк», я — «Баян», юрист на запоре, — доложился дядька в кулак и на правах успешно выполнившего свою долю работы, истекая слюной, полез в присмотренный бар номера. Бутылок здесь было, будто генералов на Параде Победы.

Антон подтвердил получение доклада и переключился на Игоря Гречкина, сегодя дебютирующего в составе труппы Сергея Шрамова:

— «Кумар», «Кумар», я — «Ништяк», как связь?

— «Ништяк», я — «Кумар», связь в норме.

— «Кумар», я — «Ништяк», юрист на запоре! — развалившийся на топчане Антон чувствовал себя в чужой коммуналке, как хозяин. Потому что настоящий хозяин, убраный литром менделеевки, пух на полу в глубоком отрубоне.