Смотрящий по неволе

– Работу ищу. ПО СПЕЦИАЛЬНОСТИ, – посчитал нужное подчеркнуть Шрам, чтоб его лучше поняли. Сергей никак не мог отгадать: правый – дзюдо, левый – бокс, а вот на чем поднялся блондинчик?

– Может ты – каменщик или плотник?

Правый и левый гоблины заржали. Правый распахнул пасть как можно шире и даже за живот ухватился обеими руками. Левый хихикнул пару раз из корпоративного духа и быстро заглох.

– Нет. Моя специальность в справке прокурорскими чернилами указана. Статья семьдесят семь, часть «Б».

– А с какого болта ты решил, что мы тебя на работу возьмем?

– А вы меня, братаны, в деле посмотрите. Жалоб не будет.

Блондин задумался. Блондин снова почесал репу и что-то прикумекал:

– Лады. Гуляй следом, – скомандовал он Шраму, развернулся на каблуках (правый и левый братаны тоже развернулись), – Про водку этот клиент в тему гнал, – кивнул старший рыхлому банщику, – Волоки, чтоб потом не бегать, сразу три пузыря.

– Куда нести?

– В кабинет, – многозначительно объяснил блондинчик и через плечо аукнул Сергея, – Кстати, братан, что-то я не расслышал, как тебя кличут?

– Зовут меня просто и доходчиво – Храмом, – любезно откликнулся Сергей. Поскольку находился в бегах, вслух и даже в липовой справке Шрам был вынужден пользоваться неродной кликухой.

– Ну а меня прозвали Пыреем, – нарекся блондин, – Это Леха, – кивнул он на боксера, – А это Стакан, – кивок в сторону плоскомордого дзюдоиста.

Так и не опробованный люкс остался сзади, хозяева и гость поднялись на второй этаж и оказались в зале, на кабинет ни как не похожем. В кабинетах не мостят кафельный пол и не ставят кафельные стены. Шраму зал сразу не пришелся по нутру – кафель хорош, когда кровь надо часто замывать. Однако напрягаться сверх положенного не следовало. Трое не планировали делать из Шрама пациента, потому что пациент на приеме в «кабинете» уже маячил.

Шнуром с болтающимся на конце кипятильником к стулу был привязан коренастый крепенький шницель, череп по центру лысый, как бильярдный шар, а по бокам увитый лавровыми вздыбленными космами. Хлебало мужика негигиенично залепляла серая полоска скотча. Присмотревшись, Шрам с удивлением заметил, что вместо левой ноги пытающийся порвать путы пленник шкарябает кафель деревянным протезом. Сразу стало понятно, зачем из окна кабинета прежде орал выключенный теперь магнитофон – чтобы покрывать другие шумы.

– Ну давай, Храмик, показывай профессиональные навыки, – мудреным оборотом нечаянно выдал блондинчик высшее образование. Он не стал приглашать к столу – краковская колбаса, маринованные огурцы, вскрытая литровка водяры – решил без проволочек приступить к делу.

– Задачу поставь, – с готовностью выступил вперед Сергей.

– Да вот, секи, эта гнида в наших Виршах кабак без спросу открыла. А теперь делиться не хочет.

– Надо, чтоб поделился? Ща сделаем, – Шрам пожал плечами, дескать, об чем базар? И перенял из руки блондинчика арматурину. С этой арматуриной он подступил к невнятно угукающему сквозь скотч и дико вращающему шарами мужичку.

Бросил косяка на Леху и Стакана. Леха явно внутренне поджался, и не потому, что арматурина перекочевала к чужаку в лапы. Пацана коробило от происходящего, то ли слаб в поджилках, то ли жизни не знает. А вот Стакан лыбился счастливо, чуть слюной не капал, Стакану ситуация была по кайфу. Стакан и сам бы с удовольствием обработал арматуриной инвалида.

– Нет, теперь делиться поздно, – цинично поправил Шрама в спину блондинчик, – Теперь надо, чтобы Александр Павлович перекинул на нас по протоколу пятьдесят один процент конторы и переписал на нас свою тачку. Хорошо бы еще, чтобы раскололся, где заначку прячет.

– А какая у него тачка? – живо внешне заинтересовался Шрам, маскируя совсем другие мысли. Когда с мужика списывают и фирму и тачку, предполагается – никто не собирается отпускать его живым.

– Последний вольвешник.

– Не слабо, – уважительно свернул губы трубочкой Шрам и одним махом сорвал скотчевую наклейку. А подозрения в голове набирали обороты. Если мужика собираются грохнуть, то кодле вполне реально понадобится и тот, кто за мокруху ответит. Ой, неспроста Пырей заначил справочку о досрочном освобождении.

Оказалось, мужик вращал шарами не по страху, а по ненависти:

– Козлы! Я в Афгане рубился, я там ногу оставил! Уроды! Попались бы вы мне в горах!

– Вишь, какой он у нас бойкий, презрительно ухмыльнулся блондинчик и врубил магнитофон:

Держи, держи вора!
Поймать его пора!
Но всем известно,
Что не пойманный – не вор!

– Хер вам, а не моя машина! Я ее горбом зарабатывал!

Леха, отвернув пасть в сторону, морщился. Леха был весь на изменах. Теперь Шраму как на духу стал прозрачен этот типа первую неделю быкующий пацан. Боксер не дрейфил, ему в натуре было жалко безногого мужика. Выходит, не ту кривую дорожку ты выбрал в этой жизни, сынок.

– Война давно кончилась, а папаша все воюет, – презрительно цикнул сквозь зубы изогнувшись хищным насекомым богомолом и по насекомьи поджав руки к бокам, блондинчик.