Смотрящий вниз

– Интерпол! – представился я, выбив дверь прикладом. – Всем бросить оружие и лечь вниз лицом!

Сначала о доски грянуло что-то твердое и легкое, а затем упало нечто мягкое и тяжелое. И только после этого я нашарил на стене выключатель. Нашаривать выключатели за истекшие двое суток стало для меня делом привычным.

Бордовый с кистями абажур – я думал, таких и не бывает уже – осветил чудную панораму. Сам депутат Раздоров, придавив толстой щекой доски и раскинув руки, будто апостол новой веры, готовый к распятию, лежал в теплых байковых кальсонах на чистом лакированном полу. Рядом с ним, как я и предполагал, валялась двустволка. А вот кто валялся в кровати, вздрагивая под одеялом, было пока не ясно.

– На меня напали, – засопел Раздоров, не меняя позиции. – Вы должны меня защитить.

– Уже! – Я рывком сдернул с постели одеяло.

Под ним пряталась дрожащая от страха, а теперь еще и от холода девчонка-подросток лет пятнадцати, не старше. Губы и подбородок у нее тоже подрагивали. Нимфетка была, вычурно изъясняясь, в первозданном костюме Евы, а проще – голая, как сама правда. Дабы прикрыть наготу, она схватилась за подушку, но тут же ее и бросила. Потряхивая грудками, энергично взялась обшаривать изголовье и затем всю постель. Пропажа какой-то ценности девицу испугала куда серьезней, чем появление страшного мужика и черной маске и с «ремингтоном» наперевес.

– Что-то потеряли, мадам? – справился я из вежливости. – Девственность, аванс, украшения?

– Украшения! – Она подобрала с пола упавшие дешевенькие клипсы и, усевшись самым бессовестным образом по-турецки, стала их примерять.

– Это ваш папа? – Я ткнул дулом ружья в широкую депутатскую задницу.

– Не имеете права! – подскочил Раздоров.

– Лежать, – придавил я его подошвой ботинка.

– Интерпол не имеет права! – забормотал избранник. – Международный конфликт!.. Здесь другая юрисдикция!

– А ваш папа разрешает вам с чужими папами трахаться? – продолжил я допрос юной развратницы.

– Я сама! – пояснила она, деловито собирая разбросанную по комнате одежду.

Припомнив, что одноименное женское ток-шоу идет по телевизору почти параллельно с передачей «Спокойной ночи, малыши!», я просто сел. Причем сел на разобранную постель народного трибуна:

– А «Про это» вы, случайно, не смотрите?! Там про это очень много рассказывают!

– Чего?! – Закончив туалет, девица уставилась на меня, будто впервые увидела.

– Ничего! – гаркнул я. – Брысь отсюда!

Она сорвала со стенного крючка шубейку из чего-то растительного и мигом пропала за дверью.

– Теперь с вами. – Я повернулся к притихшему депутату. – У вас есть письменное разрешение на случку с детьми от шестнадцати и младше?

– А у вас ордер есть?! – Вскочив на ноги, Раздоров возродился, словно птица Феникс из пепла. – Ордер покажите! Я государственное лицо! Депутат палаты!

– Нижней палаты, – уточнил я, глядя на его дезабилье. – Наденьте-ка брюки и дальше по порядку.

– На меня напали! – Облачаясь в костюм, Раздоров изложил свою версию происшедшего. – Это не мафия! Это – происки левых! Скоро президентские выборы, и я – баллотируюсь! Хотели учинить надо мной расправу в собственном очаге! Негодяи! Ничего-ничего! Он – все видит!

Раздоров указал пальцем на абажур с кистями.

– Оставим высшую материю, – постарался вернуть я его к насущным вопросам. – Дальше, пожалуйста.

– Я спас эту девочку и спасся сам! – Депутат предложил мне разделить с ним общую радость. – Теперь страна может спать спокойно! Раздорова еще никто не заставал врасплох! И впредь, и отныне, и во веки веков!

– Аминь, – отозвался я. – Сколько было в особняке охранников?

– Четверо. – Депутат щелкнул запонками и принялся завязывать узел галстука. – Пять обученных собак на участке. Еще мой водитель в гараже. Прислугу я к ночи отпускаю!

– Гараж подземный?

– Да. Две машины служебного назначения и одна – Подарок шейха из Саудовской Аравии. Жест доброй воли. И – «харлей» моего старшего оболтуса.

– Водитель ваш был вооружен?

– А как же, товарищ! Он же тело мое охранять обязан в дороге! – Раздоров, причесавшись перед настенным зеркалом, повернулся ко мне и стал опять похож на Раздорова – известного политического деятеля, неутомимого борца с коррупцией во всех эшелонах и некоторых тамбурах Кремля. – Ваше удостоверение можно посмотреть? Вы кто?!

– Я – человек с ружьем, – признался я хозяину резиденции. – Ружье заряжено. Иногда – стреляет. Я буду спрашивать, а вы – отвечать, договорились? Как в старые добрые времена.

– Посмотрим, – уклончиво заметил Раздоров.