Смотрящий вниз

– А вам есть что скрывать? – усмехнулся я, направляясь к оцинкованной двери в дальнем конце гаража.

– Перед законом и своими избирателями я чист! – вспылил депутат.

– Тогда отойдите в сторонку, не то испачкаетесь. – Я прицелился из «ремингтона» в замок.

Раздоров благоразумно встал за мою спину. А «ремингтон» еще раз доказал, что в Англии ружья кирпичом не чистят. Дверь содрогнулась, и на месте замка образовалось отверстие размером с кулак.

Толкнув дверь, я спустился по ржавой металлической лесенке в домашнюю темницу Аркадия Петровича Маевского. Передо мной был короткий с бетонными сводами коридор, напоминавший трубу изрядного диаметра, вдоль которой тянулись по обе стороны забранные решетками отсеки. Мое появление встречено было могильной тишиной. Депутат, верно, опасаясь оставить свои следы и отпечатки, за мной не последовал.

Я заглянул в первый отсек. Забившись в угол, на кровати с ногами сидел бухгалтер кредитного отделения нашего банка Лернер. Вид у него был полубезумный: отчаяние и страх, накопившиеся за недели изоляций, отпечатались на его лице, как несмываемая краска. Да и моя тоже внешность его не успокоила: человек в черной маске с оружием вряд ли принес ему добрые вести.

– Фамилия? – спросил я глухо.

– Лернер! – Он вскочил и вытянул руки по швам.

– Выходите. – Сбив прикладом с задвижки простенький висячий замок, я распахнул настежь решетчатую калитку.

– Куда?! – Лернер подался к задней стене. – Я не пойду! Вы не смеете!

В соседних камерах поднялся ропот.

– У вас дом есть? – спросил я, отлично зная, что у Лернера есть два даже дома: на «Полежаевской» и в Теплом Стане квартирка однокомнатная плюс участок приусадебный в Барвихе. – Или жена хотя бы?

– Мама, – неуверенно пробормотал бухгалтер. – И жена тоже! Что с ними?..

– Вот сейчас вернетесь домой и сами узнаете, – утешил я его, как мог, переходя к следующему отсеку.

«Домой! Домой! Нас освободили! Мы едем домой!» – эхом прокатился по застенку возбужденный ропот.

Одну за другой тем же манером я открыл все камеры, из которых посыпались счастливые невольники чести Аркадия Маевского.

– А вы кто?! – бросилась мне на шею рыдающая кассирша-оператор депозитария Матвеева Анна Георгиевна, славная женщина, мать троих детей. – Вы из милиции?! Вы служба спасения, да?!

– Отряд по борьбе с интеллектуальным терроризмом, – представился я, изменив голос до неузнаваемости. – Спецподразделение «Белые твари».

– А кто, позвольте, вами руководит?! – заволновался неизвестный мне бородатый гражданин.

– Как фамилия?! – осведомился я немедля.

– Вайнштейн! – произнес гордо узник.

Так, наверное, отвечали наши диссиденты на закрытых процессах.

– Нами, господин-товарищ Вайнштейн, руководит высокое чувство гражданского неповиновения, а также исключительно сознание выполненного долга.

Удовлетворенный столь исчерпывающим ответом, бородач присоединился к шумной группе собратьев по несчастью.

Последняя, шестая по счету, камера оказалась пустой. По спине моей пробежал неприятный холодок.

– Внимание! – Я обернулся к освобожденным. – Прошу вас!

После некоторых усилий мне удалось навести относительную тишину.

– Кто сидел в этой камере?!

– Краюхин Витя, – отозвался, покашливая, бородатый. – Референт Вершинина.

«Значит, Вершинин все-таки! – поздравил я себя мысленно. – Вершинин Иннокентий Парфенович, председатель совета директоров «Дека-Банка»! Друг Аркашиного детства. Человек по другую сторону доски». Но тут же следующая мысль, нахлынувшая, будто волна, подавила мое ликование: «Неужто Маевский сделал ход?! Неужто вчера он пошел на размен фигур?! Одного дня еще не мог подумать, сатанист-параноик! И значит…»

Не раздумывая дальше, я устремился к выходу. За мной дружным табором повалили освобожденные. Тотчас они растерянно разбрелись по гаражу.

– Где мы?! – ухватила меня за рукав Аннушка Матвеева. – Нас всех привезли с повязками на глазах! Куда нам теперь идти?!

Я, озираясь, отцепился от взволнованной женщины. Депутата Раздорова в гараже не оказалось. Пользуясь моим отсутствием, Владимир Иннокентьевич, скорее всего, припустил к ближайшему телефону. «Ближайший, конечно же, в резиденции!» Со всех ног я бросился в преследование. Путь мне указывала полуоткрытая дверца над выложенной розовым туфом лесенкой в углу гаража.

– Эй, куда вы?! Товарищ из «Белых тварей»! – жалобно прозвенел мне вслед голос Лернера. – А мы-то как же?!

– Не расходитесь, господа! – крикнул я на бегу. – Через десять минут, обещаю, вы все поедете домой!

Раздорова я застал в холле у телефона, чудом уцелевшего на столике с отстреленной ножкой. Бледный депутат растерянно сжимал трубку.

– Аркадия нет нигде! – посмешил он доложить. – Дома не отвечают! Секретарша молчит! А Караваев, подлец, еще днем в Женеву улетел коммерческим рейсом!

«Так! – Лихорадочно cтал я соображать. -– Крысы бегут с корабля на бал! Самая жирная уже соскочила!»

– Пойдемте, Владимир Иннокентьевич! -– Широким жестом я пригласил Раздорова обратно в гараж. – На встречу с вашим электоратом!

– Но я не готов! – заупрямился владелец особняка.