Смотрящий вниз

Чем ближе я был к Москве, тем дальше я был от истины. Мне-то, наивному, думалось, что окончание этой дикой истории не за горами. А если за горами, то за какой-нибудь Поклонной или, в худшем случае, Ленинскими. И суток не пройдет, как злодеи-шахматисты продолжат свою отложенную партию где-нибудь в Лефортово либо Матросской Тишине. Там у них времени будет предостаточно: от десяти и выше. С таким набором свидетелей даже самый нерадивый следователь доведет скандальное дело до суда, и даже самый продувной адвокат не отмажет Вершинина с Маевским от приговора. Организация заказных убийств – не подделка векселей. Под залог тут не выскочишь, пусть даже его сумма и в состоянии залатать пару-тройку дыр в бюджете обнищавшего государства. Есть, конечно, масса иных способов избежать задержания: туберкулез в открытой знакомым профессором форме и подлежащий закрытию только на альпийских лугах, смещение заигранного позвоночного диска, сердечная – это у Маевского-то! – недостаточность… Но здесь оставалось уповать на принципиальность следователя Заклунного и на сто пятую статью уголовного нашего кодекса, по которой убийство, сопряженное с похищением (пункт В) и совершенное по найму (пункт 3) организованной группой лиц (пункт Ж) неоднократно (пункт Н) и с особой жестокостью (пункт Д), карается по всей строгости закона. А обвиняемые по данной статье не подлежат освобождению в ходе следствия ни при каких смягчающих и без того покладистую, когда дело касается избранных, обстоятельствах прокуратуру. Ну а мне, любителю-сыщику поневоле, осталось лишь предотвратить убийство референта, затем – разыскать самого господина Вершинина и освободить оставшихся шестерых заложников шахматной партии из «полярного» отдела. Всего-то. Смущало меня разве то, что при наличии общего палача-распорядителя содержали их отдельно. Очень я рассчитывал на то, что в усадьбе Раздорова пропадала вся дюжина. Теперь же действовать мне надобно было на предельных скоростях: пока гроссмейстер Вершинин не успевал за развитием событий, а следователь Заклунный не торопился пресечь мою самодеятельность. Не знал я еще, что «укатали Сивку крутые горки» и, произведенный Иннокентием Парфеновичем в ранг «циника-идеалиста», я сам уже никуда не поспевал и никуда уже мог не торопиться. А потому обшарпанный указатель на спидометре «харлея» подрагивал на отметке «100».

Светало. В декабре светает около восьми. К девяти я планировал добраться до салона-бутика «Аркадия». Только третий день, проведенный без сна, был в силах воспрепятствовать этому, и я сопротивлялся, как умел. « Такой же помадой Вера Аркадьевна пользуется». Бледно-розовый горизонт укачивал меня на пустынном зимнем шоссе, и ровное гудение «Харлея-эвидсона» лишь усугубляло мое полуобморочное состояние. Ухватившись покрепче за уши механической лошадки, я поддал ходу и на момент открытия салона модной одежды был уже внутри.

– А Веры Аркадьевны сейчас нет! – обрадовала меня давешняя кутюрье. – Можете обождать ее в кабинете или оставить сообщение. Она ждала вас вчера и распорядилась, как вы появитесь, удержать! Чаю не желаете?! У нас – «липтон». Я заварю.

– Очень! – поблагодарил я ее от души. – Мороз и «липтон»: день чудесный!.. А, позвольте, сама Вера Аркадьевна где будет?!

– Она в «Аркадии», – пояснила женщина, заваривая в фарфоровой чашке пакетик бодрящего напитка.

– А позвольте! – Я чуть не выплеснул чай на брюки. – А мы с вами где?!

– Ах, я поняла! – замахала руками кутюрье. – Вы думали, что наш бутик и журнал – это одна «Аркадия»! А есть еще боулинг-клуб «Аркадия» – он тоже Вере Аркадьевне принадлежит. Тренажерный зал «Аркадия», и, кроме того, есть ресторан «Аркадия» и «Аркадия»!..

Только поцелуй в состоянии остановить разошедшуюся женщину-экскурсовода. Отбивалась она отчаянно. Наверное, крепко своим рабочим местом дорожила. Впрочем, и я не насильник.

– Вы плейбой?! – спросила она, задыхаясь и вытирая рот.

– Да, – не стал я увиливать. – Откровенность за откровенность: в какой из «Аркадий» изволит быть госпожа Европа?! Вера Аркадьевна, пардон?!

– А в журнале! – быстренько пришла в себя женщина-кутюрье. – Она сама готовит колонку светской хроники. В следующем номере будут интервью с Миллой Йовович и статья об интимной жизни Арбатовой, а также скандальный материал…

– Адрес! – взвился я.

В зеркальных стенах фешенебельного холла отразилось мое помятое зверское лицо. Такие «плейбои» с отверткой в рукаве по ночам беззащитных старух караулят.

– Садовая-Кудринская, дом слева! – пролепетала дама. – Или – справа… Там вывеска!

– Гран-мерси, мадам! – Надевая на ходу «молниеносный» шлем, я вылетел на улицу.

Садовая-Кудринская улица – не то что проселки Раздоров. Движение на ней к началу рабочего дня прямо-таки интенсивное. Здесь «харлей» показал всю свою гибкость и настырность. Ну и поругали меня, разумеется, в меру воспитания подрезанные автовладельцы. Дом 6, где Чехов жил, остался позади.

– Эй, барин дома?! – окликнул как-то мойщика окон походя Журенко.

Мойщик уронил тряпку в ведро и долго провожал нас взглядом.