Смотрящий

Михалыч читал сообщение, и его лицо прояснялось прямо на глазах. Ну да, я хорошо знал этого мужика. Для него было не так то просто убить товарища, даже если это была суровая необходимость. А с моей помощью смерти Бака теперь можно было избежать. «Душа» — это мощный артефакт, который позволяет истощённому или раненому человеку довольно оживлённо передвигаться. Потом, правда, наступает отходняк… Но к тому времени группа уже доберётся до своего укрытия.

Михалыч показал моё сообщение Серому, и пока он читал, громко произнёс.

— Спасибо, Смотрящий!

Потом сталкеры заторопились, собираясь двигаться дальше. Время поджимало.

Я не стал контролировать сборы троицы и «отпустил» наконец-то ворону. Снял ненужный больше обруч с головы, и нажал на мерцающие зелёным светом «глаза» змея. «Пасть» артефакта разжалась, и он снова превратился в гибкую змейку из серебра, которая тут же была аккуратно уложена обратно в мой рюкзак.

Теперь надо сделать ещё одно маленькое дело, и можно идти дальше. Я подошёл к трупу последнего убитого мной бандита, и снял с него рюкзак. Затем перевернул труп на спину. Лицо было мне не знакомо. Ладно… Сфоткал покойника на камеру, встроенную в ПДА. Когда вернусь, отправлю картинку Герману. пусть полазит по базам — выяснит, что за гусь. Осмотр рюкзака и карманов убитого тоже ничего не дал. Оружие, снаряга, еда, вода, аптечка, спирт… Стандартный набор сталкера. Камуфляж военный, продаётся на каждом базаре. На левом рукаве когда-то был пришит шеврон, а с правой сторону груди — какая-то нашивка. Аптечку, еду (офицерский сухпай, между прочим), и фляжку со спиртом я переложил в свой рюкзак. Пригодятся. Оружие — АК-74 и «ТТ», и боеприпасы к ним — оставил. Мне это сейчас не нужно.

Затем порылся в своём рюкзаке, достал контейнер для артефактов, и вытряхнул из него на ладонь «чёрную метку». Вот и пригодилась… Я положил «чёрную метку» покойнику на грудь, а затем снял с его пояса нож, и вложил ему в правую руку. Достал из рюкзака ПДА, и пристегнул его к левому запястью убитого. Потом принялся чертить вокруг тела пентаграмму. Концы пентаграммы согласно ритуалу полагалось окропить кровью. Неважно чьей — хоть кролика, хоть своей. Своей мне было жалко, кроликов вокруг не наблюдалось. Так что я обошёлся ещё не застывшей кровью покойника — благо, труп ещё не застыл. Когда мазал пентаграмму кровью, работал, конечно, в резиновых перчатках, которые достал из своего рюкзака (там у меня полно всяких интересных и полезных вещей). При этом, естественно, матерился вполголоса, вспоминая разнообразных дальних и ближних родственников долбанных шаманов. Кудесники хреновы. Не могли придумать ритуал по-эстетичнее. Обязательно им кровь нужна. После того, как все подготовительные работы были завершены, начал читать заклинание.

Это заклинание было малость подлиннее и посложнее того, которое я произносил, когда брал под контроль ворону. По мере того, как заклинание близилось к концу, контуры пентаграммы постепенно наливались багровым светом. Снег в местах, где были начертаны лучи, зашипел и начал испаряться. Слова тяжело срывались с моего языка, и, как только было произнесено последнее слово, пентаграмма вспыхнула ярким белым светом и погасла.

Сомкнутые веки покойника дрогнули. Еще секунды три ничего не происходило, но потом глаза убитого широко распахнулись. Еще какое-то время труп пролежал неподвижно, как будто осваивался в своей новой ипостаси. Затем его руки дёрнулись. Левая рука потянулась к «чёрной метке», лежащей на груди, а правую, в которой был зажат нож, труп поднял над собой. А потом с силой опустил, так что нож пробил грудную клетку с левой стороны — там, где находилось сердце. Поковыряв ножом у себя в груди, новоиспечённый зомби сунул в образовавшийся разрез руку, в которой держал «чёрную метку». Когда окровавленная рука была вытянута наружу, артефакта в ней не было. Он остался в сердце зомби, и сейчас перестраивал его организм в новое состояние. Выпасть «чёрная метка» не могла — она «вплавилась» в ткани покойника, и выдрать её изнутри теперь было практически невозможно.

Пролежав ещё около минуты, зомби начал неуклюже подниматься. Конечно, это был уже не человек, и координация движений у него была совсем другая. Поэтому процесс подъёма на ноги у него занял больше времени, чем при жизни. В конце концов зомби поднялся, и встал напротив меня, пялясь мне в лицо уже начавшими мутнеть глазами.

— Ты слышишь меня? — спросил я

— Да, — глухо ответил зомби. Так как «живой мертвец» был ещё свежим, речевой аппарат у него работал ещё вполне нормально. Со временем зомби теряют возможность говорить, и вернуть им дар речи может, пожалуй, только Болотный Доктор. Да и то не всем. В зависимости от степени разложения. Правда, разлагается зомби, созданный при помощи «чёрной метки» очень медленно — на порядок медленнее «обычных» зомби, которых в избытке хватает в Зоне. Так что говорить он сможет ещё долго.

— Ты готов повиноваться? — задал я зомби очередной вопрос.

— Да, — односложно произнёс зомби.