Смотрим кино, понимаем жизнь: 19 социологических очерков

За ними последовало множество других, включая самое знаменитое шоу «Дом-2», которое снимается на ТНТ с мая 2004 г. (до этого в 2003 г. в течение четырех месяцев выходила программа «Дом»). Это программа-рекордсмен, пережившая 13 сезонов. Число ее выпусков летом 2020 г. приблизилось к 6000 (!). «Дом-2» вызывал неизменное презрение просвещенной публики. Как красочно выразился о нем Дмитрий Быков еще в 2008 г., «в России и сейчас очень много людей, которые позволяют гордиться этой страной. Просто не надо смотреть проект “Дом-2”. Это отвратительная программа, и я абсолютно убежден, что ее создатели будут гореть в аду. Это будет такой проект “Ад-2”, а сатана будет с удовольствием смотреть на это реалити-шоу». Ярче не скажешь. И тем не менее люди продолжают его смотреть, включая утренние, вечерние и ночные (ранее и дневные) трансляции. Например, в 2014 г. шоу смотрели в среднем 14 % телезрителей. Добавим, что аналогов российскому проекту «Дом-2» за рубежом нет даже близко, средняя продолжительность подобных реалити-шоу составляет лишь 3–4 месяца.

Здесь возникает несколько связанных вопросов. Первый: почему масса людей так хотят видеть реалити-шоу? Второй: что выражает идея подобных шоу и как она формировалась? И третий: почему многие люди сами хотят в них участвовать?

Нам осточертели актеры с их вымученными эмоциями

Почему реалити-шоу столь популярны? Видимо, речь идет не просто об очередном развлечении. Психологи связывают это с подсознательным стремлением к «подсматриванию» за чужой жизнью. Вполне возможно, без вуайеризма здесь не обходится. Но эта причина слишком проста и сама требует объяснения. За возросшей популярностью подобных шоу скрывается некая важная содержательная идея.

Эту идею четко и ясно выразил в фильме режиссер шоу Трумана Кристоф в исполнении Эда Харриса: «Нам осточертели актеры с их вымученными и выдуманными эмоциями». Иными словами, нам надоело профессиональное (игровое и наигранное) изображение того, что не имеет прямого отношения к нашей собственной жизни, т. е. надоела двойная искусственность, когда мы имеем, с одной стороны, профессиональное изображение (игру), а с другой – вымышленные истории. Захотелось большей естественности и в исполнении, и в самих историях.

В самом деле, все главные массовые развлечения двадцатого столетия, включая кино, театр, цирк, спортивные мероприятия, предлагали зрителю разного рода искусственную реальность. Это сплошь инсценировки, а не отражение повседневной жизни и даже не сколь-либо правдивый рассказ о такой жизни. Сегодняшний зритель пресытился подобными представлениями и ищет развлечения, которые бы изображали реальность более убедительно. Приведем иллюстративный пример. Ранее нас влекло в зоопарк, где животные теснились в узких клетках, слабо напоминающих естественную среду их обитания. Затем мы увидели зоопарки без видимых оград (пример Сингапура), где возникала хотя бы какая-то иллюзия естественности. Вскоре возросла популярность посещения природных заповедников (примеры Серенгети, Нгоронгоро и пр.), где животные находятся «в естественной среде». Здесь впервые возникает ощущение реального приключения и погружения в иную, природную среду (разумеется, тоже иллюзорное), пусть даже это приключение с хорошо просчитанным и контролируемым риском.

В целом, насмотревшись откровенно искусственных миров, сегодняшние зритель и путешественник предъявляют все более настойчивый запрос на погружение в реальность, представляющую собой на деле не что иное, как тщательно сконструированные искусственные миры, которые должны при этом казаться более естественными и настоящими, чем миры реальные. Это жажда онтологического прорыва, новый смутный объект желания. Хочется преодолеть, наконец, границу между культурно-идеологическими конструкциями и желанной естественной средой, «вернуться к истокам».

От казенного дома к дому любви