Смотрины для строптивого принца

Но отступить, уйти, когда он впервые в жизни оказался рядом, да еще и заговорил со мной, просто не могла.

Поэтому молча пожала плечами и подоткнула подол, чтобы не раздуло ветром.

Он снова улыбнулся, рассматривая меня с любопытством, как белую ворону, и легко вскочил в лодку. Но не сел на дубовое креслице, а встал на него ногами и, упруго выгнувшись, с силой послал качели вверх. От счастья я боялась дышать, но старалась выравнивать дыхание. А чуть позже, когда лодка действительно начала взлетать выше крон, на всякий случай привязала себя к креслу щитом. Второй щит я осторожно поставила вокруг принца, изо всех своих тогдашних умений стараясь сделать его незаметным.

– Ну, смелая юная леди, – через четверть часа остановив качели, вдруг шагнул ко мне наследник, – заслужил я награду?

Я даже дышать перестала, сообразив, что намекает он на поцелуй… предположить нечто большее мне тогда не хватило осведомленности.

А принц завяз в моем щите, не в силах даже рукой пошевелить.

– Что это такое? – нахмурившись, спросил он, и от растерянности я глупо хихикнула:

– Щит. Мне не хотелось, чтобы вы упали.

– Так, значит, леди – магиня? – Альгерт вмиг передумал сердиться, но смотрел на меня с гораздо большим интересом. – Тогда я ваш должник… за заботу.

Легко соскочил с качелей, протянул руки и, сжав ладони на моей талии, без труда снял меня с лодки.

– Был рад знакомству, – усмехнулся и, забыв спросить мое имя, ушел так же стремительно, как появился.

А я после этого еще два года на каждом балу стояла у колонны, затаив дыхание и надеясь получить хотя бы взгляд. Пока не узнала от подружки, собирающей все сплетни и альковные секреты, что наследник никакого внимания не обращает на жену, зато изменяет ей на каждом углу. Но и любовниц бросает легко, как обертки от конфет.

И вот этой участи я вовсе не желала.

– Пойду все объясню! – не глядя мне в глаза, заявил Стайн и сбежал, а бабушка тяжко вздохнула и подлила в мою чашку чаю.

– Видать, кто-то наблюдал… за вашим катанием и донес ее величеству. Но почему она потом не вычеркивала вас из списков гостей, для меня самая большая загадка. Всех его кратковременных фавориток Юта и Ликонтия и близко во дворец не пускают. В этом они заодно, хотя Ликона королеву весьма недолюбливает. Но Юта в очередной раз пообещает ей корону, принцесса и смирится. Очень уж ей хочется править во дворце.

Королевские интриги и планы были мне чужды и абсолютно неинтересны, волновать меня начинало совсем другое. Весь дворец уже знал о произошедшем, а ни Эстена, ни Ренда пока и близко не было.

Глава тринадцатая

Напарники появились в тот момент, когда мы, вызванные запиской Гесорта, направлялись в королевский кабинет. Они встретились нам на лестнице и, отступив, пропустили вперед. А потом пошли следом, не обращая внимания на жадные взоры придворных и робкие взгляды торопливо пробегавшей прислуги.

– Гина, как ты себя чувствуешь? – тихо шепнул Эстен, заглянув на повороте мне в лицо.

– Жить будет, – огрызнулась за меня бабушка, – но не здесь. Мне добрые люди прочли правила старых отборов, и как выяснилось, претенденткам вовсе не обязательно изображать новобранцев на казарменном положении. Все, у кого есть в столице дома или родственники, прежде ночевали дома и приезжали во дворец к началу состязаний. Если не раздумывали к тому моменту бороться за безвольное существо, безучастно взирающее на их старания.

– Почему это безучастно? – справедливости ради возмутился Эст.

И попался. Как я догадывалась, именно этого ответа Манефа от него и ждала.

– Так вам ведь все равно, кто победит, – вздохнула она сочувственно и добила: – Лишь бы хорошо бегала, прыгала и пела. Чего ж заранее нервы тратить?

– Вы очень опасная женщина, леди Манефия, – тихо буркнул Ренд, бросив на нее сумрачный взгляд.

– Бабушка, – кротко поправила старушка. – Это высшее звание для женщины, прошедший долгий жизненный путь и научившейся предугадывать неприятности и подсказывать внукам, как их избежать.

Отвечать ей мужчины не стали, да и не осталось у них на это времени: у распахнутых дверей нас встречали мои наставники.

– Гинни, – пропустив всех в кабинет и крепко прикрыв створку, заявил Стайн, – запомни: ты пострадавшая сторона и не обязана отвечать ни на какие выпады своих отравителей. Это они сейчас ответчики и не имеют никакого права обвинять тебя или допрашивать, хотя еще не очень хорошо это осознали.

– Я тоже не поняла, – призналась я, – почему принцесса поступила так опрометчиво? Почему не отравила меня ночью, подлив яд в воду? Или не подослала служанку с мороженым во время прогулки? И почему она вообще решила отравить меня только через пять лет после той встречи?

– Потому что это была идея королевы, – вздохнула Модена. – Она собиралась одним ударом избавиться сразу от двух неугодных ей женщин. Но ты все поймешь сама… нам пора.