Смотрите, как мы танцуем

Омар утверждал, что любит эту комнату, потому что даже зимой в нее с раннего утра заглядывает солнце и греет ему кости. Он говорил, что очень приятно спать, завернувшись в теплые лучи, словно старый кот или ящерица на каменной стене. Однако правда состояла в том, что он боялся темноты. Боялся, как малый ребенок. Боялся закрывать глаза. У Омара была опасная профессия. Каждый день он рисковал жизнью, однако ничто, абсолютно ничто не вызывало в нем такого страха, как тот момент, когда его веки тяжелели настолько, что он не мог сопротивляться и на него наваливался сон. Ему снилось, что он сражается с ночью и чувствует какое-то движение во тьме, улавливает бесшумную поступь хищника, угрожающего напасть из мрака. Врач предупредил его. Он погружается в слепоту. Это неизбежно, и никакое лечение не сможет победить болезнь. Скоро мир превратится в непроницаемое темное пространство, а его жизнь – в бесконечное путешествие по сырым подземным галереям в компании кротов, змей и крыс. Он лишится света.

– То, что не видно, не существует.

– Что?

– Так, ничего. Сельма, приляг рядом со мной. Давай немного поспим.

Сельма так и не смогла заснуть. Ее мучили желудочные колики, во рту стоял кислый вкус. Ей хотелось подняться с кровати, всласть поплескаться под душем, что-нибудь съесть, но она неподвижно лежала, прижавшись к брату. Смотрела на него, своего исхудавшего старшего брата, лицо которого даже во сне выглядело встревоженным. Она держала его за руку. Он мог спать только так – его рука в ее руке, – и она чувствовала на своей ладони жесткую, покрытую чешуйками кожу Омара. К ней вернулся ее брат, и она не могла не думать о том, что Омара к ней направила Муилала. Он часто говорил о матери. Вспоминал детство с удивительной нежностью и радостью, которые, как всегда считала Сельма, были ему совсем не свойственны. Когда он постучал в ее дверь спустя несколько недель после ее переезда в Рабат, она испугалась. Решила, что он пришел ее покарать, устрашить, выволочь за волосы на улицу и насильно отправить обратно, в лоно семьи. Но он молча обошел комнаты, держа на руках свою собачку. Осмотрел крошечную кухню, выходившую во двор. Гостиную с голубыми кушетками и черным лакированным столиком, на котором красовалась хрустальная чаша, наполненная спичечными коробками. Потом спальню, залитую солнцем.

– Так вот где ты живешь!

Муилала ее предупреждала. Женщинам следует проявлять терпение. Со временем мужчины становятся мягче. Старея, они делаются более сентиментальными и ищут утешения в объятиях сестер или любовниц. Муилала не ошиблась: Омар несколько раз в неделю навещал Сельму. Просил приготовить блюда из его детства – суп из колотого гороха и морковный тажин. Омар подарил Сельме проигрыватель, и они вместе слушали песни Файруз и Асмахан[39]. Он просил ее накраситься, как сирийская дива, и любил наблюдать, как она, сидя перед зеркалом с карандашом-подводкой в руке, сосредоточенно рисует под глазами длинные черные стрелки.

Он научил ее всему, и прежде всего говорить. С подлежащим, сказуемым, дополнением – совсем как втолковывали им учителя в колониальной школе. Он преподавал ей новую грамматику. Науку умолчаний, намеков, правила страха и слежки всех за всеми. Он научил ее с настороженностью относиться к разговорам по телефону, к задушевным беседам, к метафорам. Он постоянно твердил:

– Слушай внимательно и не распускай язык. Все, чего ты не сказала, принадлежит тебе. Все, что сказала, принадлежит твоему врагу.

Он купил ей маленький блокнот в кожаной обложке, и Сельма, пользуясь ей одной известным шифром, до конца своих дней записывала туда события прожитого дня. Однажды она рассказала Омару о стюардессе, у которой бывала дома. Люди прозвали ее «баронессой», потому что девушка посматривала на всех свысока и пользовалась духами, купленными в Париже. Она провозила в своем багаже запрещенные журналы и книги и вместе со своими гостями устраивала тайные чтения. В тот день Омар долго и ласково гладил Сельму по голове, словно собаку, принесшую хозяину брошенную палку.

Наконец-то ее брат играл ту роль, которую ему полагалось играть. Он ее защищал. Жизнь Сельмы была не лишена риска, к примеру, несколькими месяцами раньше она пострадала от необузданной ревности одного из своих любовников. Этот мужчина из рода шарифов[40] весь день курил гашиш, превращавший его в жестокого параноика. Он изводил Сельму. Занимаясь с ней сексом, донимал расспросами. Заставлял рассказывать, с кем она встречалась и чем занималась, и не желала ли она, в глубине души, какого-нибудь другого мужчину. Однажды вечером в приступе гнева он бритвой изрезал в клочья все вещи Сельмы. Омар, придя к сестре, обнаружил, что та сидит на кровати среди растерзанных платьев и муслиновых блузок и безутешно рыдает.

– Скажи спасибо, что он не испробовал эту бритву на тебе. Он должен будет узнать, что ты моя сестра и ему не следовало так себя вести.