“Смотрите, кто пришел!” и другие пьесы

Второй. Он издевается.

Первый. Дрянь какая…

Второй. Фу, мерзость!

Первый. Достань термос.

Второй. Засранец! (Поливает на руки Первому.)

Первый. Думает, если бабки, ему все позволено.

Второй. Ненавижу!

Первый. Я пойду, швырну ему его деньги! (Лезет в карман, но достает платок, утирает руки.) Сволочь.

Второй. Пойдем отсюда. Такого унижения… (С пафосом.) Ни-ког-да!..

Первый. Что за харя такая? (Смотрит вверх.)

Второй. … еще не испытывал.

Первый. Ну, покажи, покажи свою толстую харю!

Второй. Меценат долбанный.

Первый. Прячется.

Второй. Шизофреник.

Первый. За яйца повесить.

Второй. Вот именно.

Первый. Давай.

Второй. Чего?

Первый. Работать.

Второй. Чего работать-то?..

Первый. Чего-чего, пятый номер!

Расходятся, чертыхаясь. Второй посылает кверху проклятия, потрясает кулаком. Понемногу успокаиваются, сходятся. Нежные звуки мандолины с гитарой. Певцы исполняют «Санта-Лючию». Лица их светлы, покойны, даже слащавы, но свет и покой порою сменяются тревожным ожиданием и короткими взглядами наверх. Здесь автор полностью доверяет мимическому искусству актеров и оставляет лишь пожелание не сбиваться на клоунаду, а следовать в русле трагифарсового существования.

(В середине номера во дворе появляется низкорослый, крепко сбитый мужичок и останавливается поодаль, с интересом слушая певцов. А в конце последнего куплета, когда дело идет к последней фразе, он вдруг приподымается на цыпочки и поет ее чуть ли не контртенором. Пока он тянет верхнюю ноту, певцы успевают несколько раз нервно переглянуться. Наверху аплодируют. Оба слащаво улыбаются, раскланиваются.

Первый. Пошел вон! (Кланяется.)

Второй. Убирайся! (Кланяется.)

Первый. Так и рыщут, так и подкарауливают!..

Мужичок исчезает. Сцена необязательна).

Звучат шумные аплодисменты, и сверху на артистов вдруг сыплется золотой дождь: это ассигнации, звонкие монеты вперемежку с золотыми нитями, золотой и серебряной елочной мишурой. Счастливые артисты вздымают руки навстречу золотому потоку.

Затемнение.

Тот же двор. Первый накрывает ужин на столике в середине сквера. Второй стирает в тазике в сторонке. Возле каждого банка с пивом.

Первый. А ты представь себе военно-полевые условия, Петров!

Второй. Ага. По защите отечества.

Первый. Окопы. Передовая…

Второй. От негодяев.

Первый. И что вместо кульков сыплются мины. Осколки… Вот так, знаешь… (Показывает.) У-у-у!.. Бах-ба-бах!..

Второй. Говорят, после затяжной обороны все окопы были в говне. (Вдруг замирает. Подозрительно принюхивается к рукавам. Это теперь у обоих певцов станет манией и будет сопровождать их до конца.)

Первый. Вот именно. А ведь концертные бригады куда только не попадали.

Второй. Э-э, по мне, лучше уж мины…

Первый. Ну-ну, не дури… Живой ходишь. Да еще и деньги платят.

Второй. Да пошли они!.. (Достает из кармана скомканные купюры, смотрит на них испепеляющим взглядом, но, помедлив секунду, снова прячет в карман.)

Первый. Да ты садись… Давай, перекусим. И заодно перетрём… Тут ведь спокойно надо… Разберемся… Проанализируем… За и против… Это туда, то сюда…

Садятся за стол.

Второй. Ты вот скажи мне, что это?.. (Глазами обводит двор, как будто видит впервые.)