Смотритель

— Это все забудьте, — продолжил начальник управления. — Вы должны знать, что затаившийся враг устроил засаду на оперативную группу и скрывается. Я так и доложил в Москву. Наша задача — найти и обезвредить врага народа. Учтите. Полковник профессионал. Прошел две войны. Физически развит. Снайперски стреляет из любого вида оружия. К органам безопасности относится со звериной ненавистью. Взять его живым нам не удастся. Приказ — уничтожить. Уничтоживший будет сразу представлен к ордену. Каждому отделу свой сектор в городе. Тесно работаете с милицией. Силы воинских частей не привлекаем. Не надежные. Вперед.

Я со своими сотрудниками прибыл в районный отдел милиции. Довел обстановку. Раздал быстро сделанные и еще не высохшие фото. Приказ — уничтожить.

Пошли по двое. Сотрудник НКВД и милиционер. Держали дистанцию, чтобы можно был вовремя подоспеть на помощь, и сразу двоим не оказаться под ударом. Прочесывали город до позднего вечера. Ничего. Где-то затаился или уже успел выехать из города. Прочесывание отменили. Перешли в фазу оперативно-розыскных мероприятий. На начальника управления страшно смотреть. Весь почерневший от переживаний и полученных нахлобучек.

В период репрессий ни один здравомыслящий человек не должен как баран идти в карательные органы, если у него есть оружие. Массовые репрессии — это всегда преступление. К массовым репрессиям можно свободно относить и ограничения свободы передвижения, печати и слова. Как только начались ограничения — жди массовых расстрелов и массовой посадки в лагеря, особенно в стране, вкусившей коммунизма.

Когда будет сопротивление массовым репрессиям, то и работники карательных органов будут чувствовать себя не хозяевами положения, а врагами в собственной стране. Только поэтому в России было отменено право человека на оружие и право на самозащиту, отменено право неприкосновенности жилища и тайны переписки.

Сколько же России еще предстоит мучиться, сто, двести лет? Лет через двести, может, Россия и встанет в ряд стран, где есть демократия, даже в ее искаженном смысле, но все равно демократия.

Около двух часов я возвращался домой. В темном подъезде мелькнула тень и твердый голос произнес:

— Прошу не делать лишних движений, я не причиню вам вреда. Я тот, кого вы ищете. Адрес мне дал ваш учитель. Он сказал, чтобы я обратился к вам, если я окажусь в безвыходном положении.

— А он не сказал, что я должен сделать, если кто-то обратится ко мне от его имени? — спросил я.

— Сказал — вы должны меня сразу застрелить, — ответил голос.

— Как вы познакомились с учителем? — спросил я.

— Он мой отец, — сказал голос.

— Чем докажете? — выяснял я.

— Он сказал, что вы мне дадите окно ухода на КВЖД и условия связи с ним, — сказал человек.

— Почему же я ничего не знал о вас? — задал я вопрос.

— Он думал, что нам больше не придется встретиться, — сказал разыскиваемый, — попрощался со мной навсегда и сообщил о вас на крайний случай.

— То есть, я должен полагаться только на вашу порядочность? — подытожил я.

— Выходит, что так, — согласился полковник.

— Вы достаточно умно спрятались от погони, — сказал я. — За вас уже обещан орден тому, кто вас застрелит. А у меня как раз ордена нет. Ладно, следуйте за мной.

Дела. Я и он на грани провала. Нужно его поскорее отправлять. Хорошо, что он в гражданской одежде. Документы его сожжем. Нужно посмотреть документы репрессированных в архиве. Вряд ли кто хватится, что в документах расстрелянного отсутствует паспорт. Фотографию только подобрать похожую и отправить в локомотивное депо к старому другу учителя — машинисту паровоза. Они его как кочегара вывезут куда надо.

Дня три ему нужно пробыть у меня. Как бы только кто-то в гости не напросился. Думаю, не напросятся, я еще не обжился. Скажу, что приглашу всех, как только хозяйку в дом приведу. Лучше немного поинтриговать, чем придумывать причины, почему я никого к себе не приглашаю. А почему я должен кого-то к себе приглашать? Обойдутся.

Документы подходящие я нашел. Бывший железнодорожник. Как-то он дернул какую-то ручку и заклинил ее, а паровоз все набирает ход, и никто остановить не может. Так два состава и столкнулись. Вернее, не столкнулись, а один на большой скорости на повороте упал на другой. Хорошо, что поезда не пассажирские. Были жертвы в паровозных бригадах, ну и загремел парень под диверсию на железной дороге. Потом кувалдой выбивали рычаг, еле выбили. Все удивляются, как это у него получилось?

Через три дня ночью отвел полковника в депо. Сам был в гражданской одежде. Как бы пошел на явку с осведомителем. Сдал парня с рук на руки, встретился с источником, от которого получил информацию, что тот похожего человека видел, как он за городом садился в попутную машину с досками, ехавшую куда-то в московском направлении. Утром доложил начальнику управления.